Габдулла Тукай
(1886–1913)
{189}
К народу
Перевод С. Липкина
Днем и ночью, в горе, в счастье я с тобой, родной народ.
Я здоров твоим здоровьем, твой недуг меня гнетет.
Ты венец всего земного, ты священен для меня,
Не продам за блага мира свой народ, язык и род.
Твой слуга покорный счастлив быть причисленным к тебе,
Быть твоим поэтом скромным — высший для меня почет,
Всей душой люблю народность, близок мне народный дух,
Дай мне радость: пусть народным мой народ меня сочтет!
О твоем мечтаю счастье, — в мире нет мечты светлей,
Одержимость вдохновенья в той мечте поэт найдет!
Я клянусь, что постоянным буду я в своих стихах,
Буду верен я народу — и умру за свой народ.
В смертный час отдам я душу, только славу не отдам,
Ибо выбрал страшный жребий тот, кого забвенье ждет.
Пусть умру я, но оставлю имя скромное мое.
Подвиг мой, моя работа пусть всегда зовут вперед.
Я хочу, чтоб с уваженьем вспоминали обо мне, —
Только в этом вижу счастье, только эта цель влечет.
Я поведал жарким сердцем, как народ я свой люблю,
И меня он, твердо знаю, верным другом назовет.
1906
О перо!
Перевод А. Ахматовой
О перо! Пусть горе сгинет, светом радости свети!
Помоги, пойдем с тобою мы по верному пути!
Нас, в невежестве погрязших, нас, лентяев с давних пор,
Поведи к разумной цели — тяжек долгий наш позор!
Ты возвысило Европу до небесной высоты,
Отчего же нас, злосчастных, уронило низко ты?
Неужели быть такими мы навек обречены
И в постылом униженье жизнь свою влачить должны?
Призови народ к ученью, пусть лучи твои горят!
Объясни глупцам, как вреден беспросветья черный яд!
Сделай так, чтобы считали черным черное у нас!
Чтобы белое признали только белым — без прикрас!
Презирай обиды глупых, презирай проклятья их!
Думай о народном благе, думай о друзьях своих!
Слава наших дней грядущих, о перо, — подарок твой.
И, удвоив силу зренья, мы вперед пойдем с тобой.
Пусть не длятся наши годы в царстве косности и тьмы!
Пусть из мрака преисподней в царство света выйдем мы!
Всех краев магометане охают из года в год, —
О, за что судьбою черной был наказан наш народ?
О перо, опорой нашей и величьем нашим будь!
Пусть исчезнет безвозвратно нищеты и горя путь!
1906
Пушкину
Перевод С. Липкина
Моя душа сходна с твоей, о Пушкин вдохновенный,
Неподражаемый поэт, единый во вселенной!
Деревья, камни, как меня, твой стих привел в движенье.
Дарить восторг — не таково ль поэта назначенье?
Могу ли я не ликовать, твоим подвластный чарам?
Лишь тот поэт, кто жизнь творит, владея божьим даром.
Как солнце освещает мир, его моря и сушу,
Так всю, до дна, своим стихом ты озарил мне душу.
Я мудрость книг твоих постиг, познал источник сил я,
Вступил я в щедрый твой цветник, твоих плодов вкусил я.
Бродил я по садам твоим, стоял пред каждым древом,
Внимал я соловьям твоим, бессмертным их напевам.
Нисходит в душу чистый свет, свет правды непоборной.
Да, памятник ты заслужил — живой, нерукотворный!
Стихи и повести твои влекут меня, сверкая.
Мне дела нет, что у тебя религия другая.
Моя душа сходна с твоей, но силы несравнимы.
О, как мне мощь твоя нужна, певец неповторимый!
1906
Родной земле
Перевод А. Ахматовой
Хоть юнцом с тобой расстался, преданный иной судьбе,
Заказанье, видишь, снова возвратился я к тебе.
Эти земли луговые, чувства издали маня,
Память мучая, вернули на родной простор меня.
Пусть несчастным сиротою вырос в этом я краю,
Пусть томили униженья юность горькую мою, —
Времена те миновали, птицей улетели прочь,
Дни былые вспоминаю, как с дурными снами ночь.
Хоть твои хлестали волны, челн мой не пошел на дно,
Хоть твое палило пламя, не сожгло меня оно,
И поэтому я понял, край мой, истину одну,
Что душа равно приемлет и огонь твой, и волну.
Я постиг, что все священно: и овин твой, и ручей,
И гумно твое, и степи, и дороги средь полей.
И весна твоя, и осень, лето знойное, зима,
Белые чулки, да лапти, да онучи, да сума.
И собаки и бараны — вся родная сторона.
Любо мне и то, что плохо, даже то, чем ты бедна.
1907
Жизнь
Перевод С. Липкина
Не кланяйся горю, не бойся невзгоды, —
У всех ли безоблачны юные годы?
Кто, с жизнью сойдясь, оставался вне схватки?
Вступай же и ты в этот бой без оглядки.
Ты с жизнью сражайся: равны ваши сипы,
Борца не сломить ей до самой могилы!
Мы знаем: борьба тяжела и опасна,
Но радость победы светла и прекрасна.
Ярится тигрицею жизнь-кровопийца,
Но смелого льва устрашит ли тигрица?
* * *
Не каждый, кто болен, — на смертном пороге
Не каждый погибнет, кто сбился с дороги.
Измучен, изранен, — сражайся с упорством,
Борись, не взывая к бездушным и черствым.
Пусть мал золотник, да увесист недаром:
Его добывали с упорством и жаром.
Коль хочешь взобраться на дерево счастья,
Не требуй ни помощи, ни соучастья,
Не то упрекнут: «Он залез на вершину —
Не вспомнит, что я подставлял ему спину».
1908
Поэт
Перевод С. Липкина
Пускай состарюсь я, беспомощен и сед,
И стан согнется мой под грузом трудных лет,
Душе состариться не дам я никогда,
Она останется сильна и молода.
Пока огонь стиха живет в груди моей,
Я годен для борьбы, я старости сильней.
Ясна душа певца, весна в душе навек,
Она не знает зим, ей неизвестен снег,
Пускай состарюсь я — не стану стариком,
Что богу молится да мелет языком.
На печку не взберусь, вздыхая тяжело, —
Возьму я от стихов мне нужное тепло.
А смерть придет ко мне — я громко запою,
И даже Азраил услышит песнь мою.
Пусть в землю я сойду, — спою в последний раз.
«Я ухожу, друзья! Я оставляю вас…»
1908
Сегодня праздник
Перевод С. Липкина
Стремится весть быстрей, быстрей; сегодня праздник, праздник!
Откуда радость у людей? Сегодня праздник, праздник!
Сегодня каждый окрылен каким-то светлым чувством.
Мой саз[250] играет веселей: сегодня праздник, праздник!
Смотрю на солнце: хорошо! Наряд надело новый,
И ярче свет его лучей: сегодня праздник, праздник!
Вдыхаю дивный аромат, — мир сделался моложе,
Благоуханнее, свежей: сегодня праздник, праздник!
Богатый обнял бедняка. Подумал я невольно:
Расчувствовался богатей, — сегодня праздник, праздник!
Стою на берегу реки, воде внимаю шумной,
Она волнуется сильней: сегодня праздник, праздник!
250 Стр. 567. Саз — струнный музыкальный инструмент.
И ветер праздничного дня мне тихо-тихо шепчет:
«Тревоги прежние развей: сегодня праздник, праздник!»
1908
Любовь
Перевод Я. Хелемского
Без дождя поникнет колос и погибнет вешний цвет, —
Как стихи писать, коль рядом вдохновительницы нет?
Кто красой своей подруги не был щедро вдохновлен?
Пушкин, Лермонтов, иль Байрон, иль другой какой поэт?
Ломтик мяса бесполезный — сердце, чуждое любви,
Сердце, что сладчайшей раны не хранит глубокий след.
Жемчугом твоей улыбки озарил я этот стих.
Разве сам не засверкал он, словно жемчуг-самоцвет?
Всех татарских стихотворцев обогнать могу легко
Я, бичом любви гонимый, я, страдавший столько лет.
Скажут: «Будь рабом любимой!» Я охотно соглашусь.
Скажут: «Будь владыкой мира!» — «Нет!» — воскликну я в ответ.
Кто, как я, знаком с томленьем, с вечной жаждою души?
Мук бессонных скрытый пламень каждой строчкою воспет.
И Меджнуна и Фархада я в любви опередил —
Так заря опережает солнца утреннего свет.
1908
Моя звезда
Перевод В. Тушновой
Как ни жесток к нам этот мир, он запугать не может нас,
Где надо плакать — я смеюсь, не опускаю хмуро глаз.
Пусть жизнь моя, как ночь, темна, не жду ни солнца, ни луны.
Я благодарен и за то, что звезды в небе мне видны.
Я ощущаю тяжесть рук, прикосновенье черных сил,
Но враг мой в сердце у меня святой звезды не погасил.
Нет, нет, горит моя звезда, не меркнет отблеск золотой,
И несомненно, хоть один заблудший той спасен звездой.
Пускай шайтаны слезы льют, пусть кровью плачут день и ночь,
Ведь я оставлю светлый след, когда уйду из жизни прочь.
Звездятся в сердце у меня надежды, радости, тоска,
Навеки сердцу моему звезда священная близка.
1909
Книга
Перевод М. Петровых
Когда душа измучится в борьбе,
Когда я ненавистен сам себе,
Когда я места в мире не найду
И, утомясь, проклятье шлю судьбе;
Когда за горем — горе у дверей
И ясный день ненастной тьмы темней;
Когда сквозь слезы белый свет не мил,
Когда не станет сил в душе моей, —
Тогда я в книгу устремляю взгляд,
Нетленные страницы шелестят.
Я исцелен, я счастлив, я живу,
Я пью тебя, отрада из отрад.
И слово, мной прочтенное тогда,
Встает, как путеводная звезда,
Бесстрашно сердце, радостна душа,
И суета вседневная чужда.
И, вновь рожденный чистою мечтой,
«Спасибо» говорю я книге той.
И, распрямленный верою в себя,
Я вдаль гляжу с надеждою святой.
1909
Колебания и сомнения
Перевод А. Ахматовой
Чуть я шорох где заслышу, страх мне сердце обожжет,
Все мне думается, совесть упрекнуть меня идет.
Ни с утра не вижу дела, ни в вечерней тишине,
С указаньем, что мне делать, лишь злой дух идет ко мне.
Что свершил на этом свете? Право, не на что взглянуть!
Только ясно мне, что где-то мимо — настоящий путь.
В песне есть ли толк народу, не пойму я никогда.
Кто? Шайтан иль ангел света с песнями идет сюда?
А профессию поэта, видно, мне дано узнать:
Что ни год — то новый сборник у меня идет в печать.
Все несносно мне, и в сердце ощущаю ада зной.
Лишь когда стихи слагаю, райский страж идет за мной.
Стихотворная страница лучше всех блаженных снов,
Сад она, откуда слышен райской девы нежный зов.
Но, когда стихи печатать наступает грозный час,
Я свое поставить имя не желаю напоказ.
Напечатанное видя, недоволен я собой,
Все, что в них несовершенно, вечно злой идет гурьбой.
Иногда я на любое счастие надежды рву,
И тогда звезда восходит — та, что счастьем я зову.
В небесах моих сверкая, исцеляет злой недуг,
Как подруга молодая, словно самый близкий друг.
1909
Родной язык
Перевод С. Липкина
Родной язык — святой язык, отца и матери язык,
Как ты прекрасен! Целый мир в твоем богатстве я постиг!
Качая колыбель, тебя мне в песне открывала мать,
А сказки бабушки потом я научился понимать.
Родной язык, родной язык, с тобою смело шел я вдаль,
Ты радость возвышал мою, ты просветлял мою печаль.
Родной язык, с тобой вдвоем я в первый раз молил творца:
— О боже, мать мою прости, прости меня, прости отца.
1910
Последние капли слез
Перевод А. Тарковского
Любовью тайной укрощен, весь я сгораю, как трава.
А было время, был и я сильнее и смелее льва.
Судьба и счастье шли всегда желаниям наперекор.
И демон бы не снес того, что я сносил до этих пор.
Ты вздрагиваешь, как дитя, при каждом восклицанье «ай!».
Довольно, сердце, перестань. Но слезы льются через край.
Пускай на землю упаду, любовью тайной опален.
Так хочет милая. Умру. Ее желания — закон!
1910
Грусть
Перевод В. Державина
Грязью, ложью, суетою мир наш внутренний богат.
Вот все дело наших будней: или подлость, иль разврат.
Поражаемся, когда мы на дешевый блеск глядим.
За копейку ум и душу каждый был продать бы рад.
Дух грязнится наш, а совесть почитается за бред.
Почему ж для тела — баня, а для духа бани нет?
1910
Мальчик с дудочкой
Перевод С. Маршака
Склонившись над столом, сидит поэт
И пишет, позабыв про целый свет.
Порой почешет голову пером,
Как бы ища строке своей ответ.
Не устает писать его рука.
Вслед за строкой является строка.
Но дудочки пронзительная трель
Доносится к нему издалека.
Нельзя понять: мяукает ли кот,
Иль это визг немазаных ворот,
Иль на дороге старая арба
Скрипучими колесами поет…
Нежданная нагрянула беда!
Все громче под окном дудит дуда.
Поэт кричит: «Мальчишка, уходи!
Какой шайтан занес тебя сюда?»
Мальчишка с дудкой скрылся за углом.
Поэт опять склонился над столом.
Как славно заниматься в тишине
Словесным тонким, хрупким ремеслом!
Но только начинает он писать,
Все та же дудка слышится опять.
И наконец, поэт, махнув рукой,
Швыряет на пол смятую тетрадь.
А дудка верещит ему назло.
Она буравит душу, как сверло.
Поэт не спорит с лютою судьбой
И говорит в тоске: «Не повезло!..»
Но и поэт находчив иногда.
Мальчишку он зовет: «Иди сюда!
Хочу спросить я, милый мальчуган,
Не продается ли твоя дуда?»
1911
Молния
Перевод А. Тарковского
Молнией и громом не пугай меня!
Не боюсь я, боже, твоего огня!
Я купил бесстрашье дорогой ценой:
Долго лил я слезы в темноте ночной.
1911
Трудная доля
Перевод В. Ганиева
Зачем мне жизнь дарована была?
Затем ли, чтоб я пил напиток зла?
Чтоб видел скучный сей круговорот:
Была зима — теперь весна пришла.
Устал я. Где ж последний мой привал?
Спешу, и вновь дорога тяжела.
Сгинь, капля крови, — солнце надо мной!
Зачем заря мне саван соткала?
Убить себя? Но бога я боюсь…
Болезнь бы, что ли, душу унесла!
1911
Иду своим путем
Перевод Р. Морана
Ты хочешь в меру сил своих служить, служить народу,
Но душат грязною уздою твой ум, твою свободу:
«Что делать, дескать, век такой, такое время ныне!
Уж ты по-нашему живи, смири свою гордыню!»
Я презираю бренный мир и век его мгновенный.
Смириться — это тяжкий грех перед душой нетленной.
Я устремляюсь в высоту, в безмерность, в бесконечность,
К бессмертной, вечной красоте, в сияющую вечность!
Я вечно юным быть хочу, рождая радость всюду.
Пусть гаснет солнце в небесах, я новым солнцем буду!
Теченье времени по мне привыкнут люди мерить.
Любой из них свои часы по мне сумеет сверить.
1912
Враги
Перевод Н. Мальцевой
Словно змеи, шипят, извиваясь, когда я силен.
Чтоб ужалить меня, приползут они с разных сторон.
Злятся, если хоть раз небосклон мне звездою сверкнет,
Неужели я ими на вечную тьму обречен?
Мне известен их подлый закон — только б дичь затравить!
Эти псы самых худших на свете достойны имен.
Умереть не дадут! А умру — в тот же день прибегут
Гроб ногами пинать! Видно, лучших не будет времен…
Всюду смерть. И вселенная тоже имеет конец.
Мир непрочен и зыбок, а я в нем случайный пришлец.
Пусть в крови захлебнется душа, онемеет язык —
Бейте пуще, собаки! Еще не к такому привык.
Много я, сирота, на веку своем видел невзгод.
Что ж, спасибо за ласку тебе, мой народ.
1912