Лариса Ишбулатова
Обсуждение -2010
ВОДОПРОВОД
Ленточка яркая, завязанная замысловатым бантиком.
· Вот! - Я протянула ослепительную коробочку. - На работе с Днём рождения поздравили!
· Ох, и молодцы ваши девочки - и внимание, и оформление, - мама протёрла упаковку от невидимой пыли.
«Так-таки...» - простучала откинутая картонная крышка.
· Покажи! Покажи! - заскакал от радости мой Петька - как все дети он любил сюрпризы и подарки.
Из-под своих хрустяще-бумажных пелёнок показались чайные чашки с беспечными летними цветами.
Я купила это в маленьком магазинчике на углу - самой себе. А День рождения у меня завтра...
Показалось, что мыши скребутся. Б-р-р! Была бы у меня шерсть на холке - встала бы дыбом. А это сыпалась штукатурка с потолка в коридоре. Потом закапала вода.
-Тряпку, тряпку возьми! Да уйди ты, простудишься! Я сама!
Я отошла по привычке - маме было бесполезно возражать.
-Что стоишь, - звони им уже, а то это никогда не кончится!
Звоню новым соседям - длинные гудки. Над ухом слышу:
-Что за люди! Безобразие!
- Алло, - наконец ответил беспомощный сонный голос.
Я оттарабанила что полагается в этих случаях, изо всех сил стараясь быть вежливой, бросила трубку и побежала в комнату к Пете. Сынишка раскинулся в своей кроватке, отбросив одеяло, и , крепко схватив за ухо странного синего зайца. В комнате всё подчинялось детскому сонному дыханию, Я поправила одеяло и поскорее вышла, чтобы не нагнать в мирное сопение ненужного беспокойства.
-Алло, Марат Васильевич! Авария! Протечка у нас! - хриплый натруженный женский голос с потугой на сексуальность. Это Алия, диспетчер - фильмов насмотрелась про героинь с таким голосом. Опять напортачили! Теперь в неурочный час нужно бежать на работу. Господи, вскакивать, как в кино про сыщиков, прямо с двуспального дивана, от сонной жены , на ходу надевая брюки, и бежать.
«Сработанный ещё рабами Рима». Кто это написал? Ну вот, это про тот самый дом и его сантехнику. Он на динозавра похож - большой, старый и страшный, и жильцы там друг друга не знают. Да, ещё с сантехниками разбираться. Разбираться, и, доходчиво матерясь, объяснять всем и каждому всё.
Если потоп вселенский, средство одно - ковчег. Во всех остальных случаях возможны варианты, особенно после ночного звонка в дверь.
У визитёрши, оказавшейся моей новой соседкой, на губах, несмотря на сонный вид, глубокую ночь и странные обстоятельства, была отличная защитная «офисная» улыбка. Эту улыбку можно было узнать отдельно от всего, как улыбку Чеширского кота.
- Ты? Привет! -Казалось, Инга совсем не удивилась. Только зелёные, как зелень тропических джунглей, глаза стали чуть шире, и пару раз взлетели ресницы.
- Я. А ты как здесь? - я спросила и почувствовала себя так же странно, как нелепые слоны на длинных и тонких ногах с картины Дали. Где-то совсем неподалёку от меня безвольным блином расплавилось время, и мы запросто по-девчоночьи обнялись.
-Вот тебе и День рождения...
· Помнишь? Неужели?
· Помню. Поздравляю!
Она чмокнула меня в щёку, а я её - в модно выстриженный височек. От её
волос пахнуло горьковатым парфюмом, и я вспомнила, что когда-то между нами пробежала кошка. У этой кошки, как и у Инги, была грация играющего котёнка...
· Ты с ней дружишь? -осторожно спросила как-то наша литераторша. Её светлые брови поползли вверх от моего утвердительного ответа. -Ничего. Хорошая девочка, - наконец взяла себя в руки тихая лениградская старушка.
· Ну что же общего-то у вас? - отчаянно жестикулируя, вопрошала мама . Тихой она никогда не была, а рукоприкладство было у нас в доме непринято.
Может быть, Инга была слишком улыбчива, а, может быть, слишком подвижна и раскована. Она воспринимала мир, как лист бумаги, на котором ей предстоит нарисовать себя. Она шила из вчерашних лоскутков наряды по завтрашней моде и несла высоко взбитую чёлку, как флаг современного искусства. Лицо было главным объектом боди-арта . О, это был вызов общественности, испытание местных пенсионеров на толерантность. Тогда и слова то такого не знали, поэтому, если даже высказывались по поводу терпимости, то только в сочетании со словом «дом».
Вечерами она рассказывала, как ей удалось удрать от навязчивых ухажёров. Обе мы громко смеялись. Она при этом выглядела, как человек, побывавший в джунглях.
Мы тогда ещё читали про джунгли, и играли в куклы, правда, бумажные куклы были забавой девочек после лет десяти и ценились на манер теперешних барби. Её красавицы были в смелых нарядах, мои - почти в монашеских.
«Ты проживёшь долго и умрёшь своей смертью в своей постели», - говорила она мне с нежностью. Идеальная фраза для психологического триллера. Тогда мы об этом не думали - просто не смотрели триллеров. Сама она собиралась умереть красиво - не иначе, как разбившись на красивом мотоцикле или самолёте, ну, или в джунглях, в пасти у льва, за секунду до спасения...
«Она ненормальная, - пилили меня, - она испорченная», - и я удивлённо представляла себе Ингу в виде испорченного яблока с червяком. Когда мы читали одни и те же книги, она выбирала в любимчики отчаянных героев, а я правильных, слегка занудных. Мы вместе слушали «Аквариум». Мы слушали его и сейчас, вытерев насухо пол в ожидании «специалиста». На столе стояли мои «летние» чашки. Мама удивлённо сидела рядом.
Не стоило вспоминать того, кто нарушил когда-то нашу идиллию. Он наяривал на гитаре длинными пальцами и выдавал чужие песни за свои. В качестве моего мужа он не прижился...
· Ну, что, Игорёк, долго Васильич орал? - нет, изнеженная с спа-салонах и соляриях спинка в сочетании с эротической хрипоцой в голосе действует как фруктово-алкогольный коктейль. Правда, до любимого Игорем «Нью-Йоркского яблока» Алия не дотягивала. Не хватало чего-то: то ли крепости кальвадоса, то ли изысканности.
· Ох, орал. Я могу даже смысл передать.
· Ой, не надо,- устало попросила она, и её маленький пальчик задумчиво обвёл его губы и спустился к подбородку.
Игорь промолчал. Да и Васильич не догадается, что при установке смесителя он нарочно перетянул гайку. Студент заочного отделения психологического факультета, он писал дипломную работу «Влияние стрессовой ситуации на коммуникативные способности человека» и принципиально ни у кого не списывал. Вскоре он защитил её на «отлично».
Какая рыба в океане
плавает быстрее всех?
Какая рыба в океане
Плавает быстрее всех?
Вопрошал динамик магнитолы голосом Гребенщикова. За окном был солнечный декабрьский день. Мы пили чай из «летних» чашек. Между нами бегал Петька. Он был толерантен...
КОШАЧЬЕ
Тот, кто придумал, что кошки избегают человека, если ему скоро умирать, не знал, что у нас тоже есть сердце. Я живу в большом тёплом доме со множеством укромных мест. В нём есть хозяин и хозяйка. Они уже немолоды. Тела их пахнут осенними листьями.
Я люблю подходить к хозяину. Он гладит меня и позволяет спать на мягком. Хозяйка любит чистоту, и рядом с ней всегда есть еда. Она хорошая, но у нас разные представления о чистоте и порядке, поэтому под горячую руку ей лучше не попадаться.
Когда я родилась, люди назвали меня Марусей, хотя у меня было своё имя, уже не помню какое. Наверное, это не важно, потому что хозяйка вообще зовёт меня Муркой, чтобы не напрягать память, а хозяин гладит, чешет за ухом и молчит.
Ночью воздух колюч. Хозяин мнёт пальцами горло, кашляет и задыхается. Тогда хозяйка бегает, и в доме пахнет лекарствами. Она смотрит прямо перед собой, как слепая, и даёт ему скляночки. Она, наверное, и правда не видит ничего сквозь мокрые глаза и упавшие на лицо волосы.
Когда ему становится легче, он снова гладит и чешет меня за ухом. Пальцы его, в тот момент холодные и чужие, как зубья расчески, коробят моё тело. Но я ухожу, только когда он уснёт - ведь он же хозяин моего дома.
Ночью воздух будоражит. У меня ещё много дел. Люди не любят, когда их беспокоят ночью. Они спят и пропускают самое красивое время суток. Я ухожу одной мне известными лазами, чтобы вернуться утром. Ночь душиста и полна звуков во все времена. День полон звуками и запахами, как мусором, ночь - полна звуками, словно письменами. Где-то пробуют голос неокрепшие отпрыски нашего народа, где-то дерут глотку настоящие мачо.
Я всегда выбирала самых сильных, но их всё меньше. А теперь во мне шевелятся мои маленькие живые комочки, я говорю с ними и не ищу никаких встреч.
Нужно многим объяснить, что этот дом только наш. В отличие от котов, мы, кошки, делаем это молча, оставляя следы и запахи, убивая мелких тварей с голыми хвостами. Сначала они похожи на маленькие игрушки, которыми я забавлялась в детстве. Мне весело их догонять. Потом они мерзко пищат, и это меня раздражает. Затем они оскорбляют меня своим запахом так, что хвост мой дрожит от возмущения. Когда же дело кончено, и они лежат, как маленькие тёплые тряпочки, я сама решаю, что с ними делать - съесть или поделиться с кем-нибудь теплым и сочным мясом маленьких врагов. Люди не любят моей добычи. Детёнышей ещё нет, и я ем вражескую плоть, не оставляя никаких следов. Я присматриваю новое место для рождения детей. Оно должно быть тёплым, безопасным и тайным. Старое место нашла хозяйка, и дети мои исчезли. Я могла бы запомнить обиду и уйти, но это наш дом, и однажды заведённый порядок не может быть нарушен.
Утром я снова прихожу в дом и дышу вместе с хозяином, даже если грудь его попискивает, словно в ней поселилась мышь. Сегодня он увидел меня и не улыбнулся.
Люди до конца остаются в своей постели, доходя до беспомощного состояния. Когда я стану слабеть, то уйду далеко, в секретное место, известное мне одной, чтобы не нарушать заведённого порядка. Там я увижу ночь, полную запахами и звуками, словно письменами...
ПАРА НОРМАЛЬНЫХ ЯВЛЕНИЙ
Когда- нибудь я умру от раздражения. Вот так и хлопнусь посреди комнаты. Интересно, какое лицо будет у врача?. Доброе и сосредоточенное, как у мужа моего перед телевизором. Что я ему, тумбочка с авоськой, когда по телевизору то детектив, то футбол, то баталии исторические.
-Помог бы, а? - в голосе моём надежды нет.
А? - муж глянул на меня по-детски незамутнённым взглядом и беспечно почесал пятку. Так, наверное, пахнет пармезан. А мне гауда больше по вкусу.
Но возмутиться я не успела. Из кухни вовремя выглянул Дениска, перемазанный шоколадом, и с азартом четырёхлетнего, только начинающего жить человека, стал потихонечку перетаскивать продукты в холодильник. Я побежала помогать , потому что была уже не тумбочкой, а просто мамой, и, выгрузив последний пакет молока , поцеловала сынишку в тёплую шоколадную щёчку.
-День ты мой ясный, что ж ты так нашоколадился?
Папа разрешил.
Законно. Пошли лицо умывать.
Гибель от странных причин больше мне не грозила.
- Осторожно, туча! - предупредил меня Денька, но, разогнавшись, я не успела её облететь и с треском врезалась - подпрыгнула, но не упала.
- Ничего-ничего, - снова подал голос сынишка, - ты стрелочки сейчас лови, стрелочки и фрукты.
Я стремительно летела на нежно-зелёном листочке неизвестного растения, то взмывая высоко, то подскакивая на кончиках травинок. Стрекоз, пчёл и тучи требовалось облетать. Вместе со свежим ветром навстречу мне летели спелые ягоды и золотисто-переливчатые стрелочки, которые нужно было ловить. Они мудрёным образом собирались в невидимую корзину и составляли мой выигрыш. Звенели травы, крылья жуков и бабочек.
Наконец-то я за компьютером рядом с Денькой. Он учит меня играть в свою игру, ёрзает то от радости, то от досады - болеет за меня. Её нам подарили в «макдональдсе» в нагрузку к их быстрой еде.
- Да вот же стрелочка, ну, что же ты!
- Где? Не вижу!
-Вон, лови!
Поймала. Ощутила аромат травяных зарослей, жужжанье пчёл. Денька ахнул. А я улетела. На другой уровень…
Не успела я оглядеться в новой обстановке, как шлёпнулась в мокрую траву. Единственное,что я увидела, прежде чем игра прервалась, - рыжий фантик с верблюдом от конфеты « Каракум».
«Откуда могла взяться эта бумажка в компьютерной игре? » - недоумевала я, помешивая в кастрюле мирно дышащуюовсянку. Японский метод «думай всё время» помог только частично. Я вспомнила «откуда».
Он был похож на странный летательный аппарат, когда его выносили, глупо хлопал плохо привязанными дверцами, бабушкин буфет. Да и вообще, вряд ли бы он смог взлететь, такой большой и дубовый.
Я тогда лежала на бабушкиной тахте, ощущая своей спиной всю её дощатость. Слёзы тихо лились от глаз к ушам, а мне приходилось время от времени судорожно хватать воздух, чтобы дышать дальше. Остывшие слёзы щекотали мне за ухом. А мне было не смешно.
Буфет был очень похож на бабушку - сказывалось многолетнее соседство. Обширный, смуглый, без острых углов и упрёков, он тоже пах тестом и корицей.Он был исключительно доброжелателен и, наверное, тоже очень меня любил. На верхних полках его красовалась улыбчивая чайная посуда, а в нижнем шкафчике лежали душистые простыни.
Сначала не стало бабушки, а теперь и буфет выносили. Его неловко повернули, и он стукнулся об косяк. Из полуоткрытой дверцы вылетел фантик от конфеты «Каракум», будто на прощание.
Вторая часть вопроса осталась на потом. По счастливой случайности на кабельном внезапно начались профилактические работы, и мы вышли гулять втроём. Мы шли, загребая ногами ярко-жёлтые осенние листья, ещё не собранные в кучу.
Эх, не досмотрел про паранормальные явления.
Ничего, папа! Я про пару нормальных явлений и так знаю. Вот мы, например, сегодня не ссорились и на улицу вместе вышли.
Я прищурилась и посмотрела вдаль. Листья слились в жёлтую пустыню Каракум. А вот верблюда ни одного. Странно...
ПУШКИН - ЭТО КЛЁВО
«Отец А.С. Пушкина Сергей Львович,
как-то выходя утром из спальни матери
А.С. Пушкина, радостно потирая руки,
сказал: «До дня рождения Александра
Сергеевича Пушкина осталось девять
месяцев» .
(Дурацкий анекдот).
Мяч влетел в окно - и трещины мгновенно разбежались изящной паутиной, которая со звоном осыпалась на асфальт. Красивая, в прошлом стройная женщина Земфира Гарибальдовна вздрогнула у себя в кабинете, в результате чего пролила чай на белые льняные брюки, добавив на них ещё одно трудновыводимое пятно. Как женщина, Земфира Гарибальдовна тут же подумала о пятновыводителе. Как директор подросткового клуба - о том, что давно пора сменить старые рамы на пластиковые. Как человек ответственный , она выскочила из дверей старенького неуютного здания, чтобы узнать, с кого причитается за выбитое стекло.
Как всегда, было непонятно, как всё случилось, поэтому пятачок перед клубом быстро опустел.
«Чёрт бы тебя побрал, спортсмен эдакий! Остальных, как ветром сдуло. Нет, брат, смываться не умеешь - и в футбол тоже играть нечего! Сиди себе за монитором, кукуй! Готовься, виртуальный хохмач «Сверкающий фиолетово»! Щас тебе сверканут...»,- Ден грыз ногти с досады .
Земфира Гарибальдовна распахнула свои синие очи - единственное, что осталось от стройной фигуры, и набрала воздух в лёгкие для обвинительной речи и остановилась. Она уже где-то видела это лицо. Юный шутник часто бывал в молодёжных форумах в сети. Земфира Гарибальдовна заходила туда по долгу службы узнать, чем дышит подрастающее поколение. Его ник... Кажется, что-то такое фиолетовое, ну, или светящееся... памяти нет совсем...
Тихим и не очень ранним утром шестого июня было уже достаточно жарко. Стрижи чертили в синем небе замысловатые геометрические фигуры, обещая дикую жару с запахом расплавленного асфальта, когда
на улице нашего города вдруг появился Пушкин.
-Буря мглою небо кроет... - совершенно не по погоде бормоталось ему, а солнце нещадно нагревало накрахмаленный воротник.
· Пушкин? - деловито осведомился короткий лысоватый дядька . У него на красном лбу, поближе к начинающейся лысине, выпукло блестело две капельки пота.
· Ага, - почему-то виновато ответил персонаж и поёжился.
Апоплексический тип что-то чиркнул у себя в блокноте и бережно вытер капельки со лба.
Дену снова вспомнился противный звук бьющегося стекла, увеличенные до размеров чайных блюдец глаза Земфиры Гарибальдовны , смутный запах поддельных французских духов и обиженный всплеск её округлых ручек. «Красивая была, наверно, в молодости,» - мелькнуло у него в голове.
Потом он согласился участвовать в городском проекте «Живой Пушкин» от клуба с диким названием «Отважный скутер» вместо заболевшего активиста - за это обещали замять скандал. Так началось празднование двухсот десятой годовщины со дня рождения поэта.
- Вот так-то, милая Жанна, - задумчиво- грустно произнёс он, постукивая изящным длинным ногтем на мизинце, похоже, накладным.
Мы стояли у барной стойки в кафе «Онегин» и пили замысловатый коктейль. От коктейля пахло карамелью и становилось сладко в голове. Трудно было себе представить, что невысокого франта в костюме позапрошлого века зовут Женя, и он просто мальчишка. Глупая кликуха «Ден» была ни к селу ни к городу и отклеивалась на ходу. Несколько случайных веснушек напрочь портили благородство профиля и придавали серьёзной миссии юморной оттенок. Захотелось его поддеть.
· Ну и как оно, Пушкиным подрабатывать?
· Что?
Я, как всегда, переборщила со своим дурацким юмором, и он обиделся. Тряхнул головой, как скрипач перед игрой, и залился соловьём, точнее, стихами Пушкина.
Он читал одно за другим, намешав из разных времён, то про «шестикрылого серафима», то «Я Вас люблю, хоть я бешусь», то вдруг: «Прощай письмо любви», то из «Онегина», то из «Маленьких трагедий» кусок. Так в деревенских плясках в кругу парни отплясывают отчаянного трепака, а в городских - нижний брейк...
Глотнул карамельного коктейля.
-Знаешь анекдот?
- Давай!
· Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, пришёл к Пушкину, позвонил. Пушкин открыл ему и кричит: «Смотри-ка, Арина Родионовна, я пришёл!».
· Ну и что?
· Ну, вот я и пришёл!
Тут он , наконец, коснулся меня. Он то ли приобнял меня за плечи, то ли отряхнул с меня пыль. Выглядело это ребячливо и, почему-то, очень смешно...
Я, конечно, люблю интеллектуальные тусовки, и Пушкина, и поэзию вообще - не зря же я принеслась к этому хилому памятнику - у них камня хватило только по грудь поэта изобразить, и называется он странно - «бюст Пушкина». А тут Женя. Молчит, не хвастается, откуда взялся . Не актёр на заработках. Абсолютно непонятно, двинутый он или просто очень сильно выпендривается.Стихи читали все - и свои, и Пушкина. Но Женя читал его стихи так, будто сам их сочинил. В этом была какая-то странная несправедливость, и я просто не удержалась:
· Ты мне чем-то Пушкина напоминаешь...
· Чем?
· Застрелить хочется...
... Очнулся он в ослепительно-белом коридоре, на стремительно несущейся каталке.
Долго ль мне гулять на свете
то коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком...
Это промчалось в голове примерно со скоростью, равной скорости движения. Сказать не получилось.Что-то неразборчивое вышло, после чего рот открылся и закрылся, как у задохнувшейся рыбины.
· Что он говорит?
- Да бредит.
· У нас городок-то тихий. Откуда отморозки взялись - стрелять?
· Скинхеды.
· Он-то им что сделал?
· А Пушкин , говорят, нигер, и нечего тут у нас в России его изображать...
· Стреляли из обреза дробью. Хорошо, что стрелять не умеют...
Тут Ден почувствовал прибывающую волнами боль. Бедро.Живот. И застонал.
· Потерпи. Сейчас наркоз. Не уйдёшь от нас , - у хирурга было доброе, широкое лицо, глаза спокойные, даже веселые. - Поспи чуток, Пушкин.
· Вот так-то, милая Жанна, - сказала она неровным голосом, судорожно комкая пухлыми барскими пальчиками яркую лёгкую летнюю юбку.
Меня вообще-то бесит, что со мной часто говорят в таком тоне, непременно добавляя «милая Жанна». Но раненый Женя лежал в палате после операции, и к нему никого не пускали. Он лежал и дышал размеренно: «Вдох - выдох, вдох - выдох», а умные аппараты следили за тем, чтобы он делал это правильно. «Назови хоть горшком, только в печку не ставь», -подумала я.
Взолнованная, расплывшаяся дама, Земфира Гарибальдовна(что за имя,блин!), сидела на больничном табурете, похожая на живую обширную садовую клумбу, которая к тому же постоянно вздыхает, всхлипывает и сморкается.
· Понимаете,- снова начала она, - в этой истории целиком и полностью виновата я. Я пишу диссертацию, в которой доказываю необходимость ненавязчивой работы с подсознанием для углублённого изучения литературы. -Слово «литература» она произнесла с особым придыханием, и на букве «у» губы её сложились в красивый красный бутон.
Как-то не вязалась у меня эта пышная барышня со словом «диссертация». И потом, во всём, что случилось с Женей, я считала виноватой себя и свою глупую шутку со словами «застрелить хочется». Именно эти слова притянули несчастье. Было странно, что кто-то в этом ещё сомневался и претендовал на роль виновника, точнее, виновницы.
Однако, она продолжала говорить про костюм, про дюполь, вмонтированный в пушкинский парик. При слове «дюполь», её лицо приобрело особенно виноватое выражение, а губы плаксиво скривились. При попытке объяснить механизм действия костюма она окончательно запуталась, и я так ничего и не поняла .
Во-первых, совершенно непонятно, зачем же дюполь, когда есть всякие там микрочипы. Во-вторых, не собирался Женя предъявлять претензии, поскольку влез в эту историю добровольно.
В третьих, виновата, всё-таки, моя шутка, а не их дурацкий дюполь. Ведь Женю ранили в тот же вечер, когда он возвращался домой, проводив меня.
Вышел Пушкин в Летний Сад.
Там скинхеды. Он назад.
Неуютно смуглолицым
Нынче в северной столице.
- Что, заговорил? - хирург с добрым весёлым лицом, был доволен.
- Да вспомнил тут белиберду из интернета, - улыбнулся Ден.
Раненого в числе прочих навещали две разные женщины- одна хрупкая и мечтательная, другая - пёстрая картина Гогена, такая же обширная, как его полотно. Её огромные глаза часто были на мокром месте.
На дворе была уже почти осень, когда всё ,наконец, улеглось. Местные отморозки приходили с извинениями и кучей денег в больницу. На суде категорически отказались признавать себя скинхедами и отделались условным наказанием .
Электронная почта. Кафе «Онегин»... Поцелуй в зону роста волос возле уха - от него мурашки по всему затылку. Здесь уже точно не стоит об этом.
В «Отважном скутере» установили пластиковые окна.
Земфира Гарибальдовна избавилась от чайного пятна на белых льняных брюках с помощью чудесного пятновыводителя...
