Роберт Баимов

Полет сокола

Роман

Часть четвертая

Перевод Айдара Хусаинова

С тех пор, как Валидов находится в Москве, замещает его на посту председателя Башревкома Тагир Имаков. Слов нет, трудно. Отъезд Валидова сильно сказался на положении дел. К тому же и связь с ним пропала - прежде каждый день советовались по телеграфу, обменивались мнениями. А теперь от него - ни слова. Потому Башревком и напоминает телегу, которую тянет норовистая лошадь - то влево подаст, то вправо, а то вообще грозит опрокинуть. Члены правления и обком следят за каждым шагом, вздохнуть не дают. Власть потихоньку перетекает в их руки.

- Вестей от Валидова нет? - первым делом спросил ввалившийся в кабинет Имакова исполняющий обязанности военного комиссара Аухади Ишмурзин.

- Нет,- вздохнул Имаков. - Как в воду канул.

- Ты же у нас вроде председатель БашЧк,- рубанул с плеча раздраженный Аухади. - Неужели нельзя ничего разузнать? Так и будем ждать у моря погоды? У меня солдаты бунтуют!

- Мы тут тоже не в бирюльки играем, - с обидой в голосе ответил Имаков. - Тут дело в другом... У нас есть сведения, что Москва готовит решение по Башкортостану. Иногда на заседания комиссии зовут и Валидова.

- А что за решение?

- Трудно сказать, наверняка ничего хорошего. А солдат утихомирь, - сердито сказал Имаков. - Нам войска из рук выпускать никак нельзя. Мы свою свободу завоевали в 17, еще когда никаких Советов не было. Надо будет, поднимемся с оружием в руках.

- Держать столько сил в Стерлитамаке становится опасным,- сказал Ишмурзин, словно и не слыша слов председателя ревкома. - Может быть, некоторые отряды под разными предлогами отправить в надежные места?

- Надо подумать, идея стоящая. Башкирские войска сейчас словно в железном кольце. Их надо сохранить. Ждать, когда возьмут за горло, нельзя. Все же ты не торопись, ломать сгоряча не будем. Соберем членов ревкома, посоветуемся...

Имаков и Ишмурзин были правы своих опасениях - в это время Москва вплотную занялась так называемым "башкирским вопросом". Заки Валидов уже никак не влиял на этот процесс.

Сразу же по прибытии в Москву, он побывал в Башкирском представительстве, затем, получив повестку, отправился к Сталину.

- А - а, Валидов... - протянул комиссар по делам национальностей, усмехаясь в густые, порыжевшие от табачного дыма усы. - Вовремя, очень вовремя ты появился.

- Вызывали, - прикинулся простачком Валидов.- В Башкортостане дел по горло. Долго собираетесь меня здесь держать?

Сталин сразу сбросил улыбку, посуровел.

- Вы сами просили разобраться , что к чему, помочь,- сказал он. - Вот мы и помогаем. Центральный Комитет утвердил комиссию. В нее вошли Троцкий, Каменев и я. Так что Ваше пребывание здесь зависит от работы этой комиссии. А может, тебе в Москве плохо живется? - внезапно пошутил он . - В башкирском представительстве хорошо, просторно. Отдыхай после тяжелых трудов. Принимай посланников...

Видя, что Валидов не принимает игру, Сталин снова стал серьезным.

- Не торопись, придется на некоторое время задержаться в Москве, - сказал он и добавил многозначительно:

- Скучать не придется.

- Я подозревал, что так и будет, - ответил Валидов. - Ну что ж, раз другого выхода нет...

Сталин испытующе поглядел на него.

- Я бы посоветовал не торопиться и не наделать глупостей, - сказал он. - Располагайтесь, номер в "Метрополе" уже выделен. Автомобиль к Вам прикрепим.

На прощанье снова усмехнулся, сказал:

- Пока привыкайте к Москве. Придет время, мы Вас вызовем.

"Метрополь" от Кремля в двух шагах. Выйдя от Сталина, Заки Валидов сразу же пошел к величественному зданию гостиницы.

***

В "Метрополе", в его похожих на пчелиные соты номерах живут члены правительства, партийные функционеры, прибывшие отовсюду, даже из-за границы, по вызову центра или по делам своих организаций. Заки Валидов встретил здесь многих своих знакомцев, товарищей по работе в Петрограде и Туркестане. Поэтому он не удивился, когда на второй день его пребывания в "Метрополе" к нему пожаловал большевик Войцехович, работавший когда-то в Башкортостане.

Валидов хорошо его знал - в свое время Центральный Комитет направил Войцеховича Председателем Башсовнархоза.

У него была дыра в гортани, поэтому разговаривал он с какими-то жалобными интонациями. Валидов не испытывал к нему особой симпатии, стерлитамакские события только усилили эту неприязнь. Войцехович писал в ЦК в своей объяснительной записке относительно ослабления Стерлитамака в военном отношении: "Этому вопросу руководство Башревкома (то есть Валидов) не уделяет должного внимания. Я не могу назвать его лояльным нашей политике."

- Ну как, Вы остаетесь в Москве? - чтобы не свистеть, Войцехович вставил в горло резиновую пробку. - Что предлагают, какую должность?

Валидов насторожился. "Может быть, ему уже что-то известно?" - подумал он, и все же таиться не стал:

- Пока ничего не известно. Сталин только объявил, что комиссия по башкирскому вопросу уже создана.

Войцехович после некоторого молчания спросил:

- Вы теперь коммунист?

- Говорят, что приняли. Но партбилета у меня нет…

- А вы не торопитесь его брать...

Увидев замешательство Валидова, смеясь, добавил:

- Партия для таких бунтарей, как Вы, все равно что путы. Станете членом партии - придется Вам придерживаться политики большевиков. А Вам с нами, - хохотнул еще раз Войцехович, - я так понимаю, не по пути.

Валидов прекрасно понимал, зачем Ленин и Сталин хотят принять его в свою партию. Но почему Войцехович, их человек, говорит ему такие вещи?

-Я не веду двойную игру, - сказал Войцехович, почувствовав настороженность Валидова. - Я с интересом следил за вашей деятельностью там, в Башкирии. Мои взгляды на национальную политику отличаются от взглядов Артема и Самойлова.

"Видимо, потому ты и жаловался на нас в ЦК..."- подумал Валидов. Словно читая его мысли, Войцехович сказал:

- А что же делать? Мы, большевики, не вольны в своих действиях. Мы не можем поступать по-своему, все решает коллектив.

Он испытующе посмотрел на Валидова.

- Я считаю, что Вам не следует замыкаться в Башкирии. Вы человек дальновидный, вам нужно широкое поле деятельности.

- Да, да, ответственные товарищи мне уже предлагали кое-что в этом роде,- разозлился Валидов, так что чуть не добавил: "Большевики хотят моими руками вести свою политику в мусульманской части России". - Но и в Башкортостане дела отнюдь не из малых.

- Вы меня не поняли...- Войцехович снова пустил смешок, словно говорил: "Не беспокойтесь, я все понимаю". - Ваше место даже не в Москве, а на всем Востоке, я так думаю. Авторитет у вас высок, Вы смогли бы руководить всем Востоком. Я об этом говорил товарищам в ЦК.

Когда Войцехович ушел, Валидов долго размышлял над его словами. Послал его кто или он высказывает свои мысли? Может быть, так оно и есть. Среди большевиков немало тех, кто разбирается в делах национальностей. А вот он, разве он не понимает устремлений Каменева, Рыкова, того же Троцкого, Фрунзе? Правда, толку от этого мало. Но вот только кто же захочет пойти против стаи, против течения?

***

Ленин смог принять Валидова только на третий день его пребывания в Москве.

- Извините, Владимир Ильич, но мне первым делом хочется спросить Вас вот о чем,- начал Валидов. - В Башкирии готовится очередной Съезд Советов, рассматриваются вопросы государственного обустройства.

Что значит в этой обстановке мой скоропалительный вызов в Москву? Надеюсь, то обстоятельство, что я, глава республики, должен участвовать в работе съезда, не вызывает никаких возражений?

Ленин с присущей ему живостью вышел из-за стола, остановился перед Валидовым, засунув руки за пояс.

- Что же это вы, батенька, уцепились за крошечную территорию? - грассируя, сказал он. - Что-то не видно, чтобы там признавали Ваши заслуги. Вот, ваши люди пишут, что Валидов реквизировал Уфимский губернский склад.

- Это не мои люди, это скорее ваши люди, Владимир Ильич, - шутливый тон Ленина рассердил Валидова. - Знаете, почему так вышло? После разговора с Вами по прямому проводу я велел разобраться с этим делом. Оказалось, что наш хозвзвод нашел на мельнице старый стол и утащил к себе в казарму. А пока весть дошла до Уфы, " стол " превратился в "элеватор", а сарай - в "товарный склад". Это обычный прием, при помощи которого они хотят нас с вами поссорить. Все это не без причины - им вы верите больше, чем нам. Нас, нерусский народ, вы держите за пасынков, позволяете притеснять.

Высказав все, что накипело на душе, Валидов ждал реакции Ленина. К его удивлению, Владимир Ильич не стал раздражаться, промолчал. Походив по комнате, Ленин остановился.

- Мы, товарищ Валидов, впервые делаем революцию в такой огромной, враждебно к нам настроенной стране, как Россия, - было видно, что ему не очень приятно говорить эти слова. - Что делать, среди большевиков попадаются и провокаторы, и шовинисты, и всякая сволочь. Приходится с ними работать, другого выхода нет...

Уже с серьезным выражением лица Ленин жестко сказал:

- Вот что, товарищ Валидов. Съезд Советов в Башкирии проведут и без вас. Вы же лидер всего Востока! Нам, в центре, очень нужны выдающиеся личности.

Валидов не мог понять, льстит ему Ленин или же говорит от чистого сердца.

- В общем, - продолжал Ленин, - мы видим Вас руководителем всего российского Востока, если вы конечно, не возражаете.

"Войцехович был прав, - подумал Валидов, вспоминая вчерашний разговор. - Налицо сговор Ленина и Сталина, по меньшей мере, говорят они одно и то же." Тем не менее он постарался не показать свои чувства.

- В чем будет состоять моя деятельность?

Спокойный тон вопроса воодушевил Владимира Ильича.

- Дел по горло. Скучать по Башкирии Вам не придется, - сказал он, приветливо улыбаясь. - Вы становитесь членом комиссариата по делам национальностей. Необходимо срочно заняться конституционным обустройством республик, находящихся в составе России. Опыт у вас есть, руководство этим процессом возлагаем на Вас.

Думаем, что Вы примете участие в готовящемся Съезде Коминтерна, выступите на нем с разъяснениями нашей политики.

" Вот теперь все стало ясно, - подумал Валидов. -Хотят вытащить меня в центр и тем самым обезглавить республику".

- В Башкортостане хотят, чтобы я в первую очередь занимался проблемами республики, Владимир Ильич.

Услышав твердость в голосе Валидова, Ленин понял, что его усилия не достигли цели.

- Ну что же, товарищ Валидов, - сказал он холодно.-

Будете участвовать в работе комисии по проверке Башкирии, Вас пригласят. И все же сейчас работа в комиссариате по делам национальностей куда важнее поста Председателя Башревкома. Пора избавляться от местничества, товарищ Валидов, пролетарская революция есть дело мирового масштаба!

***

Башкирское представительство в Москве располагалось на Чистых прудах. В наследство от прежнего хозяина, какого-то сбежавшего с белыми аристократа, остались просторные комнаты, украшеннные лепниной. Руководили представительством Башреспублики Абдулла Адигамов и Абдрашит Бикбауов. По согласованию с Москвой они пользовались всеми правами членов ВЦИК. Представительство охраняли башкирский отряд численностью около ста человек, сорок человек работали в самом представительстве - Абдулла Адигамов сполна проявил здесь свои организаторские способности. Фактически на пустом месте он создал полноценное посольство.

Все свои рабочие дни, официальные встречи, совещания и секретные переговоры Валидов проводил здесь, в представительстве. Сюда же стекались донесения из Башкортостана, официальные бумаги.

В один из дней Абдулла Адигамов вручил Валидову документ, озаглавленнный "Руководителю Оренбургского Исламского государства".

- Вот, пришло на адрес посольства, пришлось распечатать, - сказал он извиняющимся тоном.

Это оказалась телеграмма из Турции, от Мустафы Кемаль-паши. Руководитель турецкого государства приветствовал образование в составе России нового исламского государства, говорил об исторической дружбе между тюркскими народами и предлагал наладить тесное двустороннее сотрудничество. С этой целью, говорилось в телеграмме, турецкое руководство намеревалось послать в Оренбург и Москву своих полномочных представителей.

Судя по отметкам на конверте, телеграмма Кемаль-паши совершила немалое путешествие - вначале она пришла в Оренбург, как была адресована, затем попала в Стерлитамак, где располагались органы власти Башкирской автономии. А уж из Стерлитамака единомышленники Валидова, до сих пор считая его главой республики, направили телеграмму в Москву...

Телеграмма руководителя исламского государства и обрадовала Валидова, и огорчила. Мустафа Кемаль, конечно, считает "Оренбургское Исламское Государство" сильным, равновеликим Турции образованием. Он не знает, что в это самый момент оно обрекается на гибель, что Оренбург, да и сама Республика Башкортотостан перешли в руки шовинистически настроенных большевиков, разного рода Акуловых и Шамигуловых. И все же известие о самостоятельности Башкортостана, распространившееся теперь и в зарубежных странах, чему свидетельством была телеграмма турецкого лидера, вдохновили Ваклидова, подняли его ухудшившееся в последние дни настроение.

Впрочем, если судить по внешним признакам, его авторитет в глазах Москвы ничуть не пошатнулся. Как и обещал Сталин, к нему прикрепили автомобиль, даже часовых, прибывших вместе с ним из Стерлитамака, не сменили. Так что, хотя реальной власти у него не было, зато искусственного уважения хоть отбавляй. Потому Валидов принимает своих единомышленников, да в общем любых посланцев в башкирском представительстве весьма и весьма радушно.

Не обманул его и Ленин, прислал свой доклад "Тезисы по колониальной и национальной политике", с которым он собирался выступить на съезде Коминтерна. К нему была приложена записка с просьбой дать свое видение проблем, высказать свои предложения. "Наибольший интерес вызвают Ваши соображения по разделам "Восточные народы", "Борьба с панисламизмом", "Башкирская и Татарская республики", "Киргизия и Туркестан".

Странный человек Владимир Ильич, - подумал Валидов. - С одной стороны чинит всяческие препятствия, а с другой - просит совета. Чем это объяснить? Двуличностью? Или, быть может, существуют какие-то обстоятельства, неизвестные Валидову"?

Ахметзаки прочел доклад, записал свои предложения. По некоторым вопросам необходимо лично переговорить с Владимиром Ильичем. Но уже сейчас становится ясно, что большевики не собираются предоставлять нациям самостоятельность. Даже если захотят - не смогут, потому что это противоречит их убеждениям, их учению.

Значит... Надо перебазировать силы в Туркестан, укрепить единство народов Востока и начать борьбу за независимость с самого начала.

В это время Валидов ежедневно виделся с пребывавшими в Москве деятелями из Туркестана - Низамом Ходжаевым, Тураром Рыскуловым, Ахметом Байторсоном. Совещался с представителями Казахстана, Азербайджана, Татарстана, встеречался со священнослужителями Крыма и Кавказа. Отыскал в Москве переведенного из Башкирии Хариса Юмагулова. Его теперь уже полностью отстранили от политики, направив на хозяйственную работу.

- Ты еще,наверное, не знаешь, - сказал Валидов после взаимных приветствий, - после вашего с Ракаем отъезда Артем направил Дзержинскому письмо, в котором говорилось, что тебя нельзя ни в коем случае возвращать обратно, а Ракая вообще надо расстрелять.

Юмагулов переменился в лице.

- Я как чувствовал это, - сказал он взволнованно. - Они следят за всем, что происходит в Башкортостане, будто мы преступники какие. Ракай-Рычков держал себя молодцом. Он при мне на допросе сказал "причину башкирских событий ищите не в нас, а в таких, как Артем. "Самостоятельность", "автономия" - эти слова для них что пустой звук. У них "Диктатура пролетариата", они шлют нам свои декреты, делают непродуманные шаги, а коммунисты в Башкоростане ради дутого авторитета поддерживают их во всем, идут на любые грязные дела, а мы должны на это спокойно смотреть." Так отстаивал нашу позицию Ракай-Рычков.

- Да, такова жизнь, - задумчиво произнес Валидов. - Вот как переплелись судьбы Рычковых с судьбами башкир. Первый из них, Петр Рычков, в ХУ111 веке это было, участвовал в знаменитой эскпедиции Кириллова, когда тот основал Оренбург. Тогда вместе с полковником Тевкелевым и князем Урусовым они потопили в крови воостание Карахакала, выступавшего против строительства города на башкирской земле. Его сын Андрей подавил востание Батырши...

Сам Петр Рычков после того, как стал ученым, освоившись в наших краях, переменился к нам, стал защищать интересы башкир. Выходит, что их потомок Ракай-Рычков тоже понял, что к чему...

Прервав ход своих мыслей, Валидов внезапно спросил:

- А где он сейчас? Как бы здешние товарищи не прислушались к мнению Артема...

- Не знаю, - ответил Юмагулов.- Могли и расстрелять... - после этих слов он внезапно сменил тему.- Я тут недавно встретил на улице Тимофея Сидельникова.

-Это который Сидельников? Из "Башкиропомощи"? Хромой?

- Да, он. Сейчас работает Кирвоенкомом. В курсе наших дел. В "январских событиях", сказал он, виноваты не башкиры, а "недальновидная политика и безотвественность Артема". Некоторые здешние руководители понимают нас, солидарны с нами.

- И тем не менеее такие, как Артем, продолжают делать свое дело, - заключил Валидов. - Ну, а сам что думаешь? Не отступишься? Борьба грозит перекинуться в Туркестан.

- Нет, не отступлю, - спокойно ответил Юмагулов. - Я готов. Насколько я знаю, там идут большие изменения, и разногласий там достаточно.

Да, Юмагулов прав. Большевики растоптали все соглашения с республиками, а теперь прибирают к рукам остатки завоеванных свобод, назначают в руководство национальных республик великодержавных "интернационалистов". В Туркестане, Азербайджане, у казахов творится тоже, что и в Башкортостане, порой еще хлеще. Национальная свобода всех восточных народов попрана большевиками. Знают ли об этом их единомышленники в Башкортостане? Надо, не откладывая, написать им письмо, напомнить. Верные люди найдутся, доставят письмо по назначению. "Отношение Центра к Национальным республикам изменилось,- вот что необходимо сообщить в письме. - Теперь на повестке дня создание "Великой России"...

На следующий после встречи с Юмагуловым день в башкирском представительстве состоялось секретное совещание лидеров национальных движений народов Востока.

-Такая же история с мусульманским коммунистическим центром при ЦК, - сказал лидер Туркестана Низам Ходжаев, отвечая Валидову.- Большевики разрушают то, что сами когда-то построили.

-Нам нельзя допустить развала этого Центра, - резко оборвал его Валидов. - Совместную Восточную социалистическую партию нам надо сохранить, пока она не будет официально признана Москвой. Что ни говори, это единственный центр, объединяющий все восточные нацитональные движения. Если мы его сохраним, сможем войти в 111 Интернационал как самостоятельная, независимая от Росии политическая сила.

- Сложная это задача, - выразил сомнение Низам Ходжаев. - Национальное движение в Туркестане неоднородно. Есть социалисты, есть фанатичные исламские фундаменталисты, многие вообще не признают социализм. Нам понадобятся знающие, решительные люди. Хватит ли нам сил?

- Еще в Башкортостане мы договорились, что четырнадцать наших товарищей отправятся для работы в Туркестан. Они ждут приказа, - сказал Заки Валидов. - Надо будет больше - найдем. В башкирском национальном движении много знающих самоотверженных людей...

Помолчав, он добавил:

-Людей найдем. Но чтобы поднять все восточные народы на борьбу, объединить их - нужны общие усилия, одними приезжими не обойдешься...

- Что же ты предлагаешь?- собравшиеся обратили взгляды на Валидова.

-Есть одна идея, - Валидов задумался .- В Коминтерн, как вы знаете, входят в основном западные страны. А что, если мы в Баку проведем Конгресс компартий народов Востока? Поговорим откровенно, так неужели мы не придем к единому мнению? Если не будем раскрывать истинные планы, то, я думаю, Ленин согласится на проведение Конгресса.

Предложение Валидова встретили оживленно. Действительно, почему бы не использовать имеющиеся легальные возможности? Со всех сторон посыпались дополнения, замечания и предложения. Настроение Валидова заметно улучшилось.

- Что ж, не будем отчаиваться, - сказал он в заключение и, делая вид, будто только что вспомнил, вынул из кармана телеграмму Мустафы Кемаля. - Вот, посмотрите, Турция нас поддерживает, предлагает нам руку дружбы...

Но это известие не вызвало радости у Низама Ходжаева.

- Турки есть всякие, - сказал он.- В последнее время они предпочитают общаться с большевиками. Ищут себе союзников в борьбе с англичанами...

***

Турецкий лидер Мустафа Кемаль не отступился от предложений, высказанных им в телеграмме Валидову. Прошло совсем немного времени, и в Москву прибыли его посланцы. Двое из них - Джемал-паша и Халил-паша - передали через своих людей, что хотели бы встретиться с руководителем "Оренбургского Исламского государства".

Валидов, посоветовавшись с Абдуллой Адигамовым и Абдрашитом Бикбауовым, решил встретить турецких посланниковв в башкирском представительстве, за хорошо сервированным столом.

На встречу прибыли Халил-паша, Джемал-паша, их адъютанты, а так же представители партии "Единство и Прогресс". Турки с удовольствием принялись за угощение, не отказались и от вина. За столом звучали речи о тюркском единстве, о необходимости более тесного сотрудничества. Разговор получился откровенным и доброжелательным.

В конце застолья Валидов, решив, что настало время, заявил:

-Я собираюсь отправиться в Туркестан, чтобы на месте содействовать объединению всех сил, борющихся за свободу народов Востока, против власти Советов.

Это прозвучало как гром с ясного неба. Гости словно окаменели.

- О чем это Вы, эффенди Валидов? - спросил удивленно Джемал -паша. - Против Советов? Может, я ослышался? Вы хотите выступить против тех, кто дал вам свободу? Этого нельзя делать в ни в коем случае! Наш главный враг - англичане. Только опираясь на Советскую власть, мы, тюрки, сможем отдолеть англичан, окопавшихся в Индии и протянувших руки к Афганистану.

"Прав был Низам Ходжаев, - подумал Валидов.-Турки ничего не понимают в российских делах."

- С кем вы говорили на эту тему? - спросил Валидов у Халил-паши. - С Чичериным?

- Да. Он вновь обещал нам вернуть турецких содат, попавших в плен во время войны, с тем, чтобы мы сформировали из них свою армию, и, кроме того, заявил, что мы сможем вербовать содат из народов Средней Азии...

В ответ Валидов тяжело вздохнул.

- Да, я так и думал. Неужели вы не видите, что вас обманывают? Политика большевиков коварна - вы, турки, вместе с народами Средней Азии будете воевать с англичанами в Индии и Афганистане. Ваши потери в этой войне на руку большевикам. Они понимают, что для них вы куда опасней англичан.

Однако турецкие паши, разгоряченные обильным угощением, к словам Валидова отнеслись без должного внимания.

- Пока Европа нас боится, считает нас немалой силой, нельзя терять время, - заявил Джемал-паша. - А Советы, как и мы, выступают против колонизаторов. Почему нам это не использовать?

Валидов понял, что не сможет убедить турков.

- То, что вы общаетесь с большевиками, игнорируя мнение народов Востока, уже привело к тому, что Азербайджан лишился своей независимости, - сказал он, посуровев. -Если эта политика будет продолжена, такая же участь ожидает все народы Востока...

Встреча закончилась невесело. Когда прощались, один из членов делегации, улучив минуту, негромко сказал Валидову:

- У нас не все разделяют мнение Джемал -паши. Советам доверять нельзя, их установки меняются каждый час. Ваше решение ехать в Туркестан кажется весьма разумным. Поддерживаем Вас.

Эти слова вдохновили Валидова. Да уж, как сказал Низам Ходжаев, турки бывают разные.

***

Хотя Валидов сказал, что собирается в Туркестан, однако покидать Москву не торопился. Жила в нем надежда, что удастся "башкирский вопрос" решить так, как надо, и он сможет вернутся на Родину, к себе, в Багшкортостан. То, что он продолжал участвовать в работе комиссии, то, что с ним общались, советовались Сталин, Троцкий и Каменев, поддерживало в нем это чувство.

Наконец, в середине мая Валидова пригласили в секретариат Совета Народных Комиссаров. Вручили бумагу, озаглавленную "О государственном устройстве Башкирской Советской Социалистической Автономной Республики". Бумага серьезная - Декрет Совестской власти.

- Вы участвовали в работе комиссии по этому вопросу, поэтому просим Вас подписать этот документ, - услышал Валидов обращенные к нему слова работницы секретариата.

Прочитав декрет, Валидов не знал, что сказать.Эта бумага из пяти пунктов не оставляла от суверенитета Башкортостана и следа. Сельское хозяйство, юстиция, образование - вот что оставалось в ведении республики, а все остальное - иностранные дела, внешняя торговля, продовольствие, финансы, совнархоз, почта, телеграф, и прочее, и прочее переходили в прямое подчинение Москве.

Башкирская армия переподчинялась штабу Поволжского военного округа, а БашЧк - непосредственно ведомству Дзержинского. Под декретом стояли две подписи - "Председатель ВЦИК М. Калинин" и "Председатель СНК В. Ленин". Для подписей представителей Башкортостана места не нашлось. Видимо, ждут, что Заки Валидов где-нибудь сбоку распишется, что-то вроде "Ознакомился. Согласен."

-Такой документ я подписывать не буду, - твердо заявил Валидов. Вернув декрет ничего не понимающей работнице секретариата, он вышел из помещения. В голове билась только одна мысль: "Необходимо срочно увидеть Ленина, потребовать от него разъяснений"...

К счастью, Ленин был у себя в кабинете. Его секретарь Фотиева, лично знавшая Валидова, не стала задерживать в приемной, пригласила пройти к Владимиру Ильичу.

- Как понимать односторонние действия по изменению государственного устройства Башкортостана? - с порога спросил Валидов, не в силах скрывать свое возмущение. - Чего теперь стоят Ваша восточная политика, Ваши заявления о праве наций на самоопределение?

Ленин остался невозмутим, словно знал, что Валидов у него появится.

- Революция быстрыми темпами продвигается вперед, товарищ Валидов. Мы не можем топтаться на месте. Вчерашние мерки сегодня уже не годятся. Этого требуют интересы пролетариата.

- Создание Башкирской Советской Республики было плодом соглашения двух сторон. К этому соглашению не только я, но и Вы, Владимир Ильич, глава великой державы, приложили свою руку. Какие могут быть основания для того, чтобы пересматривать Соглашение в одностороннем порядке?

Ленин с интересом посмотрел на Валидова.

- Подумайте сами,товарищ Валидов, - сказал он, склонив голову набок и доброжелательно улыбаясь. - После революции с кем только мы не заключали соглашений, под какими только бумагами не ставили свои подписи. Приходилось уживаться с анархистами, буржуями, империалистами всех мастей. Что делать, для победы все средства хороши.

- Даже в самые варварские времена правители придерживались договоров, не нарушали их положений, - вырвалось у Валидова. - Совестской власти мы доверяли...

Этого Председатель Совета Народных комиссаров уже не снес, нахмурился.

- Почему Вы придаете какому-то клочку бумаги такое большое значение? "Договор", "Соглашение"... Все договора заключаются на время. Разве наш договор нанес башкирам какой-нибудь ущерб? Мы без лишней крови примирились с нашими противниками, а вас в трудное время взяли под свое крыло.

Ленин, ожидая вопроса, внимательно смотрел на Валидова, но тот, потрясенный услышанным, не мог сказать ни слова. Это ободрило Ленина, и он, быстро расхаживая по кабинету, стал горячо говорить о том, что прлетариат всего мира должен объединится во имя свободы, о том, что национализм недопустим для революционера. Но Председатель Башревкома его уже не слушал...

***

Выйдя от Ленина, взволнованнный Валидов отправился в гостиницу "Метрополь". Улицы были полны людей, припекавшее майское солнце выгнало их из домов. Всюду радостные, улыбающиеся лица. Но Валидов не обращал на них внимания. Что же теперь, выходит, 19 мая 1919 года для него стал днем гибели? Вся его борьба за свободу Башкортостана превратилась в прах?

Никого не хотелось видеть. Скорее в гостиницу, привести в порядок расстроенные чувства, собраться с мыслями. Но не удалось - поднимаясь по лестнице, Валидов встретил Григория Андреевича Петровского, руководителя Советской Украины. Этого приветливого старого большевика Валидов часто встречал на различных собраниях, доводилось и говорить по душам - чистосердечный, отзывчивый, он притягивал к себе людей. Вот и сейчас, разглядев настроение Валидова, он пошутил:

- Гляди-ка, уральский беркут нос повесил. Что-то случилось?

Валидов сам не заметил, как все выложил Петровскому - как был у Ленина, что услышал и к чему все это привело.

- Ого! - только и сказал Петровский. - А ну-ка, пойдем ко мне, гостинцев с Украины отведаем...

Валидов попытался было отказаться, но Петровский слушать его не стал, подхватил под руку и повел к себе.

Валидов прошел в гостиную, сел за стол на предложенное хозяином место. Петровский наполнил бокалы вином, один подвинул Валидову.

- За удачу! - сказал он, отпил вина и добавил:

- Выпей, помогает.

Да, сегодня Валидов словно сам себе не хозяин. Машинально взял бокал и, чтобы не обидеть хозяина, выпил его одним духом.

- Ну, давай перекусим... - Петровский обвел руками стол, заставленный грушами, яблоками, апельсинами, виноградом и всякой разной снедью. - У Вас в Башкирии такого нема, так что не стесняйся, налегай...

Но Валидову кусок встал поперек горла.

Все же постепенно он почувствовал, как вино побежало по жилам. Вспомнился ему ледоход на Агидели - огромные, словно предназначенные вечно сковывать реку льды вдруг ломаются, встают на дыбы и пускаются вперегонки вниз по реке. Тоже произошло и с чувствами Ахметзаки, от умиления ему даже захотелось всплакнуть.

- Скажите, Григорий Петрович, - внезапно спросил он в порыве откровенности, - если бы Ленину вдруг предложили: " Откажитесь от отца, матери, от друзей, от всех своих убеждений и обещаний, и завтра же победит мировая революция" - как вы думаете, он бы согласился?

Петровский внимательно посмотрел на Валидова, понимающе усмехнулся.

- Неужели ради мировой революции Ленин растоптал свободу Башкирии? - Петровский улыбался как ни в чем ни бывало. - Да, я знаком с его взглядами на государственное устройство Башкирии... Помню условия двустороннего соглашения. Вопросы автономии нас всех волнуют.

Заки Валидов знает, как предан Петровский Ленину, делу большевиков. Больше двадцати лет он состоит в коммунистической партии. Поэтому его мнение очень важно для Валидова.

- По- своему, Вы, должно быть, правы, - продолжал Петровский. - Дело в том, что Ленин считает единственно правильной опору на большие народы - на руских, англичан, китайцев. С малыми народами, он уверен, мировой революции не совершишь. Так что в России для него только одна опора - русский народ. Все остальные народы должны быть под его рукой, под его водительством. С этой точки зрения Ленин - первый великорусский шовинист. Мы, украинские коммунисты, хотя и не защищаем наших националистов, с Лениным часто спорим по этому вопросу.

- Теперь я все понял, - сказал Заки Валидов. - Вот почему в национальные окраины посылают шовинистически настроенных большевиков, вот почему их защищают, а немногочисленных местных коммунистов обвиняют в мелкобуржуазном уклоне, в национализме. Вот откуда все это идет.

- Вы на Ленина не обижайтесь, -ласково, как ребенку сказал Петровский. - Если надо, если это на пользу дела, он хоть сегодня договорится с самим дьяволом. У большевиков было много союзников. Где они теперь? Все очень даже понятно - изменилось отношение к вам, значит, революция сделала очередной шаг...

Петровский, конечно, считает Валидова в какой-то степени своим единомышленником, потому и призывает не ссоритьсяч с Лениным, понять его. Но от этого Валидову не легче. Петровский помог ему понять национальную политику большевиков, прояснил мысли, которые уже давно зародились у Ахметзаки. Стали понятны и действия большевиков на местах - Колесова и Бройды в Туркестане, Цвиллинга и Акулова в Оренбурге, Артема и Самойлова в Башкортостане. Валидов столько раз жаловался на них в Москву, но видно, все напрасно. Между ними и Лениным нет никакой разницы...

Вернувшись к себе в номер, Заки Валидов всю ночь писал секретное письмо в Башкортостан. Надо было предупредить товарищей об изменении политики Москвы в отношении Республики.

***

12 мая из Москвы пришло известие, что Валидов освобожден от должности Председателя Башревкома в связи с переходом на работу в центральные органы власти. Местные большевики оценили это как сигнал сверху и немедленно перешли в наступление. Был созван Пленум областного комитета РКП. Первый секретарь обкома Ахметкамал Каспранский, избранный на этот пост на Второй партийной конференции башкирских коммунистов при немалой поддержке Валидова, был смещен со своего поста. На его место избран присланный из центра "интернационалист" Викман. Во всех государственных организациях и учреждениях началась чистка "валидовцев"...

Башревкомовцы снова оказались в затруднительном положении. Обсудив последние события, они отправили Ленину колективную телеграмму. Ответа не последовало. Растерянность среди членов Башревкома росла. Поэтому шифрованное письмо от Валидова, переданное через верного человека, оказалось весьма кстати.

Члены Башревкома, стараясь не показываться на глаза, по одному собрались вечером на квартире у Аухади Ишмурзина. Письмо зачитал Тагир Имаков. Оно было длинным, но Башревкомовцы слушали его не дыша.

"... Центр пересмотрел свою политику относительно национальных образований. Навязанная республике "автономия" хуже автономии Николая и Столыпина. Лидер Татарстана Саетгалиев написал письмо Сталину относительно судьбы татарской автономии. Сталин прямо на собрании порвал его не читая. Саетгалиев теперь думает выйти из партии большевиков.

Недавно прошел 3 съезд профсоюзов. В его решениях нет ни слова о национальных автономиях. Позиции шовинистов крепнут... Татарам тоже хотят дать автономию с центром в Казани. Хотя она будет называться "Татарская Советская Республика", но во главе ее поставят русских из центра и местных шовинистов. Тоже самое хотят проделать и в Башкортостане - экономические, политические и военные вопросы будут решать в Москве. Вот такую "самостоятельность" готовят всем восточным народам.

С тем, чтобы сохранить Башкортостан и добиться полной автономии, вы должны действовать по плану, который мы составили вместе с московскими представителями Туркестана, Татарстана и Киргизстана:

1. Оставив нам только культурную автономи, центр пытается прибрать к рукам всю экономику республики, все политические организации. Поэтому нам надо постараться сохранить в своих руках экономику. С этой целью вы должны избрать нас с Юмагуловым в органы Башпрода.

2. Как можно скорее проведите съезды кантонов, изберите глав кантонов. Требуйте возвращения в республику нас с Юмагуловым.

3. Если будут противиться проведению съезда от имени башкирских коммунистов и "шайки" выразите протест и вызовите нас с Юмагуловым на съезд."

Имаков оторвался от письма, взглянул на товарищей - все слушали его очень внимательно, и он продолжил чтение.

"4. Усли же и это не удастся, тогда выходите из состава РКП и вместе с восточными коммунистами проведите съезд под лозунгом "Свободу угнетенным народам Востока!". Организуйте Азиатскую коммунистическую партию. Это потребует много сил и энергии, придется очень много работать. Вместе с вами по нашему плану выступят наши единомышленники в Туркестане, Киргизстане, Татарстане.

5. Сочувствующие нам коммунисты -военнослужащие должны покинуть службу с оружием в руках.

6. Чтобы продолжить борьбу, отправляйтесь на Восток, в места, где преобладает мусульманское население."

- Ну, какие будут предложения, - спросил Имаков, дочитав письмо до конца.

Первым поднялся ершистый Аухади Ишмурзин.

- Для меня Валидов остается Председателем Башревкома, - сказал он напористо. - Поэтому, я как военный комиссар, подчиняюсь его указаниям беспрекословно. Солдат, как сказано в письме, с оружием в руках отправлю по домам. Сам хоть сегодня готов отправиться в Туркестан, продолжать борьбу.

- Если мы распустим солдат, на кого опираться будем?

- Их нельзя переправить в Туркестан. Вокруг республики всюду стоят укрепленные гарнизоны. Сразу же возьмут в кольцо и уничтожат. И наших солдат надо удержать от кровопролития.

Напоминание Ишмурзина было своевременным. Только на днях в Стерлитамке проходил военный парад, посвященный первой годовщине участия башкирских войск в боях на Западном фронте. На трибуне, спешно сколоченной к этому событию, стояли члены Башревкома Имаков, Имшмурзин, Алкин, Мутин. От коммунистов парад принимали Викман, председатель Стерлитамакского Совета обороны Апарин...

Когда мимо трибуны стали проходить солдаты, раздались возгласы:

- Башкирским воинам, сражавшися под Петроградом, на Западном и других фронтах - слава!

-Урр-ра! Ур-ра!

- Да здравствует Башкирская Советская Республика!

-Ур-ра!..

Башкирские солдаты хорошо знают военного комиссара Ишмурзина, Ильяса Алкина и Имакова. Поэтому подхватывают вслед за ними:

-Да здравствует свобода!

- Ура!

- Ура!

Подался вперед лидер комунистов Викман:

- Да здравствуют большевики - борцы за счастье всех трудящихся!

Ни слова в ответ. Словно решив, что его просто не услышали, Викман набрал побольше воздуха и снова кринкнул:

- Да здравствуют большевики - борцы за счастье всех трудящихся!

Но солдаты словно и впрямь не слышали призыва, молча маршировали мимо трибуны.

Кто-то организовал или же само собой так получилось, но только на приветствия башкирских руководителей солдаты дружно кричали "Ура!", а призывы большевиков так и остались без ответа.

Этот парад хорошо показал, на чьей стороне солдаты, так что большевики некоторое время ходили тише воды ниже травы. Нельзя настроения солдат сбрасывать со счетов - оружие у них в руках, был бы приказ!

Об этом и напомнил присутствующим Аухади Ишмурзин.

- Военком прав - надо солдат распустить по домам, небольшими группами препроводить в надежные места,- сказал Илдарахан Мутин. - Здесь их держать нельзя - или большевики уничтожат, или же они сами возьмутся за оружие.А вот бросить их всех и завтра же отправиться в Туркестан.... Торопишься, очень торопишься в этом вопросе, Аухади! Если надо, мы все отправимся туда, думаю, что никто не откажется. Не впервый раз мы видим перевороты и революции. Но все ли мы сделали из того, что можем? Вон Валидов приказывает нам провести съезд кантонов.

Слова аксакала подействовали на всех как холодный душ. Успокоившись, договорились, что будут делать в первую очередь. "Действовать дипломатическим путем, не допустить кровопролития," - такова была главная установка собрания.

Утром Башкревком получил от Валидова по телеграфу текст декрета "О государственном устройстве Башкирской Совестской автономной республики". Прочитав его, знавшие о нем только понаслышке члены Башревкома были возмущены:

-Это же конец автономии!

- Почему не спросили наше мнение?

- Это незаконно!

- Как мы можем после этого оставаться в коммунистической партии?

- Я уже пишу заявление о выходе! - решил вдруг Тагир Имаков.

Ахметкамал Каспранский поддержал его:

- Иначе и быть не может. Я тоже!

- Давайте напишем одно на всех, - сказал Ильяс Алкин. - Это сильнее подействует.

- Правильно! И меня пиши!

- И меня!

Один за другим подписывались башревкомовцы - Тухватуллин, Рахматуллин, Халиков, Магазов, Баишев...

Позднее к ним присоединились башкирские и татарские коммунисты - члены Башсовнархоза, других правительственных учреждений и организаций.

В областной комитет партии заявление доставил Ахметкамал Каспранский.

- Мы протестуем против односторонних действий правительства РСФСР. Мы не можем оставаться в рядах партии, которая допускает подобную несправедливость, - заявил он. - Мы требуем соблюдать наши права.

- Ты организовал эту акцию? - закричал на него Викман.- Ты подумал, чем это тебе грозит? Смотри, как бы не пришлось потом жалеть.

Акция членов Башревкома стала для руководителей обкома полнейшей неожиданностью. К тому же они не забыли, на чьей стороне башкирские полки. Тут и до мятежа недалеко. Все же колебались они недолго.

22 мая в газете "Известия" появился полный текст декрета "О Башкирской Советской Автономной Республике в составе РСФСР", и это прибавило членам обкома уверенности в собственной правоте. В тот же день собрали президиум областного комитета. Викман не успел его открыть, как с места вскочил специальный представитель ВЧК в Башкортостане Журбинский.

- Я уполномочен заявить, что Башревком по своим каналам был заранее извещен о решении Центра, - резко выговорил он, почему-то положив руку на кобуру маузера. - В тайне от обкома партии они призвали органы на местах сопротивляться этому решению. На кантонных съездах принимаются антисовестские резолюции. За такие действия члены ревкома должны понести суровую кару по всем законам революционного времени.

(Это были достоверные сведения: не прошло и десяти дней после получения членами Башревкома указаний Валидова, как в кантонах начались волнения. В Бурзян-Тангаурском, Семиродском, Усергенском, Дуванском, Тамьн-Катайском, Тук-Соранском, Аргаяшском, Юрматинском, Табынском и Яланском кантонных съездах были приняты резолюции, осуждающие декрет от 19 мая. Были выдвинуто требование о возвращении в республику Валидова и Юмагулова. В Москву одна за другой шли телеграммы.)

С места встал Исхак Рахматуллин.

- Башревком республики является законной властью в республике, - сухо сказал он. -Вы не имеете права обвинять его в какой-то противоправной деятельности. Заявление башкирских коммунистов о декрете от 19 мая поступило в президиум, и я требую, чтобы в обсуждении принимали участие только члены президиума.

Журбинский понял, что эти слова относятся к нему - он не был членом президиума. Но это его не остановило.

- Являясь специальным уполномоченным ВЧК по Башкирии, считаю необходимым свое участие в обсуждении, - заявил он. - У партии нет секретов от ВЧК. А вот отношение Башревкома к партии нам кажется подозрительным.

Но Викман решил не выносить сора из избы.

- Успокойтесь, товарищи, - сказал он. - Я считаю, что надо приостановить обсуждение. Давайте вернемся к повестке дня. Вы все знакомы с декретом ВЦИК и СНК. Я вот что думаю - надо его поддержать. Надо незамедлительно начать его исполнять.

В обкоме теперь уже нет представителей башкир, так что решение прошло большинством голосов.

- Я требую, чтобы мы незамедлительно рассмотрели заявление башкирских коммунистов, - твердо сказал Рахматуллин. - Иначе на нас ляжет ответсвенность за развал автономии.

Викман хотел ему грубо ответить, но сдержался - колективное заявление подписали семь членов ревкома и два члена обкома. Да и тем, кто не подписал заявление, особого доверия нет. Конечно, их всех можно выгнать из партии, но тогда Башревком вообще выйдет из-под контроля. А в его руках кантоны и башкирское войско.

Оставаться одним перед грозящей опасностью членам обкома не хотелось. В такой обстановке прошло два дня.

На третий день президиум обкома собрался вновь. Присутствовали Викман, Дмитриев и Зудов. После долгих раздумий они решили не играть с огнем и приняли постановление, в котором обращались к подписавшим заявление с просьбой не выходить из рядов РКП(б). В постановлении также говорилось, что в Советской Федерации ни у кого не может быть привилегий в политике и экономике, поэтому решение Совнаркома по Башкирии является правильным. Долг коммуниста не в том, чтобы углублять межнациональные конфликты, а в том, чтобы создать такие условия, при которых автономия не понадобится," - говорилось в постановлении.

Обком призвал всех коммунистов-башкир выполнять все решения центральной власти и приняться за партийную деятельность.

***

Прошло не так много времени после встречи Валидова с турками, как он получил приказ Троцкого отправиться на Южный фронт для формирования воинских частей из солдат-мусульман. Видимо, Москва заподозрила его в проведении секретных переговоров и решила на время удалить Валидова из столицы. Под разными предлогами Ахметзаки попытался отказаться от этого поручения, но это ему не удалось - в телефонном разговоре с Лениным он услышал тот же приказ. Мало того, он получил записку от Владимира Ильича, в которой Валидову предписывалось явиться в распоряжение Сталина, который находился на Южном фронте, и незамедлительно начать формирование мусульманских частей. Делать было нечего - в тот же день Валидов погрузил свою охрану в правительственный вагон, который был ему выделен и отправился в путь.

Сталина он нагнал на Украине, по пути в Крым. Сталин встретил Валидова неожиданно приветливо, ознакомил с обстановкой на фронте. В тот же день они выезжали в войска.

Вечером Сталин пригласил его в свой вагон. На столе грузинские вина, богатое угощение. Нарком знает, как жить в дороге.

- То, что тебя перевели в Москву - дело рук Троцкого и Дзержинского, - сказал Сталин.- Троцкий нас, восточных людей, не признает. А Дзержинский получил на тебя компромат из Башкирии.

Заки Валидов молчал. Сталину нужны свои люди, вот он и говорит, что он тоже с Востока.Хочет, чтобы я не доверял Троцкому. Да и что там за компромат - Валидов знает. Это все дело рук Артема. Сталин не стал его называть, видимо потому, что Артем - его человек.

- Да, все теперь стало ясно, - сказал Валидов, как бы намекая, что пора поговорить начистоту. - Почему бы не вернуть меня в Башкортостан?

Сталин усмехнулся, не спеша закурил трубку.

- Про вас, башкир, говорят, что вы рождаетесь на коне, живете на коне и умираете на коне, - сказал он и вдруг спросил: - Приходилось ли тебе укрощать необъезженного жеребца? Тогда ты знаешь, что аркан надо затягивать медленно. Жеребец упирается, а ты все тянешь. И запрыгнуть на спину можно только тогда, когда жеребец приблизиться настолько, что ты будешь уверен в своих силах. И тогда он твой. Судьба - такой же жеребец, товарищ Валидов.

Пока Валидов пытался понять смысл сказанного, Сталин опять его удивил.

- Революция- удивительное время, - Сталин вытряхнул пепел из трубки и начал набивать ее табаком. - Все должности освободились. Царя нет. Министров нет. Раньше князья всю жизнь стояли в очереди друг за другом. А во время революции татарин Султангалиев или же грузин Джугашвили легко занимают эти места. Почему среди них не должно быть эффенди Валидова?

Кажется, он нарочно сказал "эффенди".

Желая увернуться от прямо поставленного вопроса, Валидов решил отшутиться.

- Да я уже давно башкирский царь. Враги давно называют меня хан Заки.

Сталин, улыбаясь одними глазами, выдохнул табачный дым:

-А ты, Валидов, хитрец. Что, все башкиры такие?

- Наоборот, товарищ Сталин, все башкиры люди простые, искренние, никуда не торопятся, не любят высовываться...

- И правильно делают, - поддел его Сталин. - Спешка нужна при ловле блох, так говорят в народе? У нас в партии есть торопыги, которые возомнили, что они предводители мира, что они боги в теории, - пропустил он шпильку в адрес Троцкого. -А Вы, товарищ Валидов, не такой, работаете осмотрительно, знаете языки, можете работать на Востоке.

Затем он, давая понять, что разговор окончен, поднялся из-за стола.

- Я настоятельно предлагаю Вам остаться работать в Москве,- уже серьезным тоном сказал Сталин. - Восток - это не только Туркестан, есть еще Индия, Арабские страны, Китай. Там нас ждут великие дела. Покажете, на что вы способны.

Валидов промолчал, ему не хотелось продолжать этот разговор. Начнешь спорить, вдруг скажешь не то, и противник догадается, что у тебя на уме...

... Недолгим было пребывание на фронте Заки Валидова. Сказались треволнения недавних событий, и он почувствовал себя нездоровым. Да и не было у него особого желания исполнять поручение, к которому не лежала душа. Он отправился к Сталину в штаб фронта.

- Я заболел. Прошу Вашего разрешения отбыть на лечение в Астрахань.

- Чтобы лечиться, необязательно ездить в Астрахань, есть военнные врачи, - отрезал Сталин. - Вам самое время подумать, как выполнить партийное поручение!

Валидов невольно вспомнил, как еще в Москве коммунист Войцехович ему говорил: "Партия для таких бунтарей, как Вы, все равно что путы." Вот Сталин и начинает его стреножить - "партийное поручение..." Как будто он простой посыльный!

Валидов направил Ленину и Троцкому телеграмму о своей болезни и отправился в Москву.

По возвращению с Западного фронта Валидова вызвали к Ленину.

- Ну, как там дела? - был первый вопрос Владимира Ильича.

О текущем положении дел Ленин знает лучше Валидова - каждый день общается с фронтом по телеграфу. А спрашивает потому, что недоволен возвращением Валидова - он не довел до конца поручение Центрального комитета.

- В последнее время я приболе, Владимир Ильич, -ответил Валидов. - Прошу вашего разрешения отправиться на лечение в Астрахань, сроком на один месяц.

- А почему именно в Астрахань? - прищурился Валадимир Ильич.

- Хочу совместить с лечением научную работу. Еще до революции я обнаружил в Астрахани довольно много памятников старины.

- Астрахань подождет, - твердо сказал Ленин. - Мы с вами договаривались о Вашей работе над проектами конституций национальных республик и в подготовке съезда Коминтерна. Необходимо эту работу довести до конца. Вы ознакомились с моим докладом на съезде коминтерна? Каковы ваши взгляды на проблемы национальных автономий?

Заки Валидов доложил, что тезисы доклада прочитал, отметил, что у него есть замечания.

- Да, да! - оживился Владимир Ильич. - К каким разделам?

Валидов не стал таиться. Он открыто выразил несогласие с тезисами. "Диктатура пролетариата" понималась как диктатура больших народов над малыми. Народы Востока автоматически попадали под "покровительство" англичан и французов, что по существу означало возврат к старой колониальной политике.

Ленин задумчиво прошелся по кабинету. Было видно, что слова Валидова не слишком его обрадовали.

- Вы, пожалуйста, запишите все, что Вы мне говорили, - сказал он наконец вполне спокойно. - Я обдумаю Ваши замечания. Вот и у Сталина свое видение того, как нам строить федерацию. Он Вам не показывал это, когда вы были у него на фронте?

Ленин протянул Валидову лист бумаги.

" Видение" Сталина заключалось в следующем:

" В тезисах доклада пропущено слово "конфедерация" - по-военному коротко писал он. Сталин имеет в виду вот что - захотят ли страны, которые имели свою государственность, свою армию и финансы, к примеру Германия, Польша, Венгрия, Финляндия, если в них произойдет социалистическая революция, войти в одну федерацию вместе с Башкирией и Украиной? " В своем докладе вы различает башкирскую и украинскую автономию, а это по существу одно и тоже, разница между ними несущественна",- добавлял Сталин в своей записке. Поэтому Сталин считает, что понятие "конфедерация" должно применяться только к странам типа Германии, Венгрии и так далее.

- Сталин ошибается, - сказал Ленин, увидев, что Валидов дочитал записку до конца. - В Российскую Федерацию разные народы войдут по-разному...

"Да, Сталин говорит без обиняков, а вот Вы хитрите, - подумал Валидов, вспомнив слова Петровского о том, что он часто спорит с Лениным по национальному вопросу. - Одним народам большие посулы, другие - малые... Если между ними из-за недоверия пойдет вражда, так это правителю только на пользу - "разделяй и властвуй!"

С тяжелыми мыслями вышел от Ленина Заки Валидов. Было ясно, что оставаться в Москве бессмысленно и надо было подумать о том, как организовать свой отъезд.

***

Сталин еще не вернулся с Западного фронта, так что Валидов решил зайти к Мирсаиту Султангалиеву, который работал в комиссариате по делам национальностей. Секретарши в приемной не было, поэтому Валидов не задерживаясь прошел в кабинет. Султангалиев, похоже, не заметил вторжениея, так что продолжал писать, не поднимая от стола своей красивой мужественной головы.

- Ого-го! - С притворным изумлением восклинул Валидов. - Видно, не зря говорят, что в комиссариате всеми делами, пока Сталина нет, заправляет Мирсаит. К нему земляк пришел, а он даже усами не пошевелит!

Только тогда Султангалиев, вздрогнув, поднял голову от стола. Разглядев, кто к нему явился, он просветлел лицом:

- А-а, Ахметзаки -агай.. Проходи, проходи.. Как дела?

"Если бы не Вы со Сталиным, были бы лучше" - хотел сказть Валидов, да промолчал. Не за тем он явился к Мирсаиту. Предстоит дальняя дорога, вернется ли когда - неизвестно. Чтобы все было хорошо, надо попрощаться. Что ни говори, все же земляк, вместе пережили эти годы, хотя по-разному смотрели на происходящие события. Вместе встречались с мусульманскими деятелями Кавказа, руководителями Туркестана, других народов. Хотя Мирсаит и разделяет идеи большевиков, но за свой народ готов жизнь положить.

Чего не понимает Валидов, так это веру Султанглиева в Сталина и ему подобных, в то, что можно свободу для своего народа получить из рук большевиков. Султангалиев не делает различия между башкирами и татарами, выступает за создание Татаро- башкирской республики, даже в анкетах, в графе "национальность" пишет - "татаро-башкир". Неужели не понимает, что он всего лишь игрушка в руках большевиков?

Поэтому Валидов не стал особо откровенничать с Султангалиевым.

- Как наши дела, Вы сами прекрасно знаете, Мирсаит- туган, - сказал он. - После Декрета Совнаркома ни о каких делах говорить не приходится.

- Вы же видели постановление о Татарстане- там прописаны такие же права. Не стоит так сильно из-за этого переживать.

- Вам, конечно, легче, - подпустил шпильку Валидов, не в силах снести равнодушия Мирсаита. - Что ни говори, республику вам даровали декретом. Башкиры были не против, даже сами с таким предложением вошли в Политбюро. Когда Республика Татарстан образовалась, послали поздравление...

- Разве в годы революции татары стояли в стороне? -обиделся Султангалиев. - Откуда такие претензии?

- Это не претензии, это правда. Башкирам дорого обошлась независимость, даже такая, величиной с мизинец. Мы боролись за нее с семнадцатого года. Не буду даже напоминать о многочисленных восстаниях, которых полно в нашей истории. Мы были вынуждены защищать нашу независимиость не только от русских шовинистов, от татарских националистов, но даже от тех, кто жил с нами на одной земле. "Большой брат" тоже не дурак - натравливает мальчишек друг на друга, а те и рады руками помахать, разодраться в кровь. Кто мы теперь без наших прав? Самые обыкновенные губернии. Ты думаешь, этим все закончиться? А я вот не уверен...

В кабинете воцарилось молчание. По-своему Султангалиев понимает Валидова, даже сочувствует ему. Мирсаит общается со многими выходцами с востока, знает, что в последнее время многих прижали. Кому-то удается помочь, все-таки Султангалиев замнаркома по делам национальностей. Но сил мало, он все же один такой, на всех не хватает. Видимо, поэтому Мирсаит не стал обижаться на Валидова.

- Решили вспомнить старые обиды, Заки-агай? - спросил он грустно.

- Да, решил, - серьезно сказал Валидов, не обращая внимания на настроение Мирсаита. - Заодно обо всем хочу с тобой переговорить, а то когда еще свидемся. - После этих слов он почувствовал, как напрягся Султангалиев.

- Это не только прошлые обиды, это еще и урок на будущее. Если бы мы сразу были вместе, может быть и нам бы удалось, как полякам и финнам, стать свободными.

-Ладно, понял, - сказал Ссултангалиев, словно не хотел сердить Валидова. -Что-то вы сегодня, Заки-агай, плохо выглядите. Что значат ваши слова " когда еще свидемся"? Раньше вы вроде бы не скрывали от меня своих намерений?

- Да, я Вам верю, потому и пришел. И Вы тоже можете доверять таким, как Адигамов, Бикбауов, Мырзабулатов, Тухватуллин. Я думаю, что мы еще друг друг понадобимся...

Султангалиев промолчал, не стал возражать. Все же спросил:

- Вы не ответили на мой вопрос- чем вы собираетесь заняться?

Валидов решил не откровенничать:

- Меня привлекли к работе с восточными народами, - сказал он. - Ленин поручил мне подготовку документов по этой проблеме. Они касаются не только Туркестана, но и Турции, Индии, Афганистана. Сейчас я готовлю Первый Конгресс народов Востока в Баку. Турар Рыскулов сообщил мне, что переговорил с Вами по этому поводу. Встречался с азербайджанскими, турецкими коммунистами. Это задание дал мне Сталин. Думаю, что на таком большом собрании надо будет выделить тюркский вопрос в отдельный пункт в повестке дня…

Заки Валидов почему-то быстро встал из-за стола, попрощался и вышел из кабинета. Султангалиев остался в недоумении. Зачем приходил? Спросить совета, упрекнуть или же просто пожаловаться на жизнь? Приплел к чему-то Адигамова, Бикбауова...

И тут он понял, что Валидов ввязался в какое-то очень опасное дело, что в ближайшее время он покинет Москву, а людей называл для связи с ним..

***

После декрета Советской власти, который не оставил от независимости Башкортостана камня на камне, члены Башревкома по одному перешли на нелегальную работу. Требования съездов кантонов пересмотреть декрет, вернуть в Башкортостан Валидова и Юмагулова остались без ответа. Возобновилась передислокация в Башкирию войск, верных московским властям. Если так дальше пойдет, рассудили члены Башревкома, то скорее всего их арестуют...

В такой обстанове в доме правительства собралось совещание, одно из самых последних. Собрались верные люди из Башревкома, военного комиссариата, Башсовнархоза. Ни шуток, ни смеха, какие обычны, когда собираются старые знакомые, лица у всех серьезные, обеспокоенные. Возле дверей часовые.

На повестке дня один вопрос - перебазировка в Туркестан для продолжения борьбы... Получена новая шифровка от Валидова. Тагир Имаков читает это письмо вслух, медленно и четко. В зале тишина такая, что слышно, как жужжат мухи.

"Фатхелкадиру Сулейманову надлежит отправиться к казахам, помочь в создании партизанских отрядов и закупке коней для туркестанских частей. Затем ему следует отправиться в Хорезм, или, на худой конец в Кунграт или Самарканд. Я буду ждать его в одном из этих мест.

Аухади Ишмурзину, Ибрагим Исхакову, полковнику Гибатулле Суюндукову надлежит отправиться в Бухару, в распоряжение военного управления. Об этом уже договорились с местными товарищами.

Офицерам Баишеву, Харису Игликову, Мустафе Шакулову, Саетгарею Магазову, Султанову тоже предпписывается отправиться в Бухару.

Усман Терегулов назначается заместителем Хорезмского военного комиссара.

Хурматулла Идельбаев должен ехать прямиком в Кунграт, Мутин направляется в Фергану... Адигамов, Муллаян Халиков, Абдрашит Бикбауов встретятся со мной в Баку на Конгрессе.."

Письмо длинное, никто не забыт, каждому поставлена задача, описано, как ее выполнить. Все ждут, когда будет названо их имя, чтобы узнать, какая им уготована дорога. Тяжелая им выпала участь, опасная судьба.

Письмо дочитано, и все прояснилось.

- Иных путей не вижу, - вскочил с места военный комиссар Ишмурзин. -Я и на прошом собрании говорил, что надо уходить в Туркестан. Думаю, что это временное отступление.

Аухади долго говорить не умеет, потому он сразу же садится.

- Уходить так уходить! - Сказал Саетгарей Магазов. - Только уходить надо дружно, всем вместе. Пусть это само по себе станет протестом против шовинистической политики Советов!

Фатхелкадир Сулейманов сказал успокаивающе:

- Как бы это не повредило нашему делу. К тому же не все уходят в Туркестан, Валидов назвал только 14 человек. Остальные пусть думают сами. Кто-то, может быть, присоединится к нашим военным.

Да, есть о чем подумать ревкомовцам.

- Уходить самое время, - сказал молчавший до того Мутин. - На носу ураза, к тому же - лето. Мало ли куда летом может отправиться человек - отдохнуть, на кумыс, поохотиться. Но кто-то должен и здесь остаться...

- Валидов решил оставить в Башревкоме Ягафарова, - сказал Аухади Ишмурзин. - Я тоже так думаю. Мы не на праздник едем, а в чужие края. Придется воевать, скрываться. Это не для пожилых, им надо будет остаться здесь...

Совещание продолжалось долго. Кто едет, кто остается, кто будет связным. Дел еще очень много. Нет еще представителей кантонов. Тем, кто остается в Башкортостане, надо подробнеее обьяснить их задачи. Договорились встретиться в ауле Усман, что в Бурзянском кантоне...

Никто судьбы своей не знает, не ведает - башревкомовцы попрощались друг с другом, обнялись ...

... На следующий день можно было видеть, как потянулись в разные стороны члены Башревкома. Любопытсвующим отвечали так:

- В родные места на кумыс еду...

- В Катайский кантон еду, встречать уразу-байрам. Пригласили...

- Еду на яйляу, поохотиться. Вспомнить, как предки жили...

... 16 июня всех, кто по делам приходил в Башревком, встречала гробовая тишина. Все кабинеты открыты, да только хозяев нет. И только в кабинете председателя, бочком, чувствуя себя гостем, сидит Ягафаров, пожилой уже, в годах мужчина, работает с какми-то документами...

Тишина вокруг Башревкома и его учреждений встревожила обком партии. У кого ни спросят, где члены Башревком, ответ только один - "Не знаю".

-Где Имаков? Куда пропал? - Накинулся на председателя ЧК Лобова первый секретарь обкома Викман. - Когда вернется? Почему в его кабинете сидит Ягафаров?

- Говорит, что ему Имаков велел. Куда уехал и когда вернется - не сказал.

- А военный комиссар?

- Ишмурзин, что ли? - Лобов почесал затылок. - 17 июня издал приказ - убываю в кантон по случаю праздника. Вместо себя оставил Магазова. А 18-го Магазов написал приказ о своем убытии в Стерлитамак..

- Странно, очень странно...

Прошло еще несколько дней. Башревком и военный комиссариат так и стоят пустые. Потерявшие терпение члены областного комитета партии собрались на срочное совещание. Позвали и Ягафарова. Явились Викман, Зудов, руководители отделов - Тагиров, Богданов,Тибеев, Яушев. В зале много лиц - председатель БашЧК Лобов, помошник члена ВЦИК Дауге, член коллегии Башнаркомтруда Семякин, уполномоченный ЧК по Башкирии Журбинский, заместитель председателя уездного комитета партии Львов, председатель уездного комитета Киселев, начальник отдела политпросвещения Юзефович...

"Да, - подумал Ягафаров, оглядев собрание.-Начальников много, а защитников нет.Чужаки, одни чужаки. Вот в чьих руках оказалась судьба башкир..."

Викман не стал тянуть, сразу же приступил к делу.

- В Башревкоме творятся какие-то непонятные дела, - Викман не в духе, глядит сурово, роняет слова, как камни. - Ни наркомов, ни управленцев - никого нет на месте. Это продолжается с 16-го июня. Такое чувство, что все сбежали. Расспросы ни к чему не привели. А мы, как руководящая партия, должны знать, что происходит Башревкоме и других государственных учреждениях. На это совещание мы пригласили единственного члена Башревкома, который не пропал. Давай, Ягафаров, обьъясни, что у вас там творится, куда все подевались.

Ягафаров внешне спокоен, но те, кто его знает давно, не могли не заметить, что пальцы у него дрожат, лицо побелело от волнения.

- Да меня уже все спрашивали- и Журбинский, и другие товарищи, - ответил он, словно пытаясь сказать "откуда же мне знать? Отстаньте от старика" .- Члены ревкома кто в командировках, кто отправился справлять Уразу-байрам. А члены партии, как мне говорили, готовятся к бакинскому Конгрессу, вот и разьъехались кто куда. Вот все, что я знаю.

- На партийный съезд едут только члены партии, - разозлился Викман, - куда подевались беспартийные наркомы, беспартийные Башревкомовцы?

Ягафаров сделал вид, что не расслышал вопроса.

Поняв, что таким образом ничего не добьешься, Викман зашел с другой стороны:

- Что тебе поручил Имаков, какие дела оставил?

- Да никаких, - сказал Ягафаров скучным голосом. На его лице нельзя было разобрать никаких эмоций. -Я, когда вчера пришел в Башревком и увидел, что никого нет, повинуясь своему революционному долгу, занял кабинет председателя.

Собравшиемся оживились, кто-то усмехнулся, кто - наборот, стал возмущаться таким самоуправством. Все же никто не стал встревать в разговор.

- Что решил Башревком относительно предстоящего Съезда Советов?

- Утвердили комиссию из пяти человек. От обкома ввели Исхака Рахматуллина.

- А кто члены комиссии?

Валидов - председатель, Каспранский, Самойлов, Тухватуллин - члены. Пятый, как я сказал, Рахматуллин...

- Уполномоченный ВЧК не выдержал:

- Все они одна шайка, одна компания! - возмущенно выпалил он. - Валидова же нет в Башкирии! Да и Самойлова тоже...

Ягафаров не стал отвечать на реплику.

- Что решил Башревком о передислокации башкирских частей? - продолжал допытываться Викман.

- Башревком пока ничего не решил. Я слышал, что охрана Валидова направилась в Темясово. Почему это произошло, по чьему приказу - мне неизвестно.

- Известно ли ревкому, что большинство нарокмов и членов коллегии, а так же военный комиссариат отбыли в неизвестном направлении, оставив по одному человеку в каждом учреждении? Как ревком относится к такому положению?

- Ревкому, то есть мне, это известно, - усмехнулся Ягафаров.- Неизвестны только причины. Но если хорошенько подумать...- Ягафарову наскучило говорить "Не знаю", и он решил что-то сказать.- На митингах во время уразы-байрама коммунисты выступили с обвинениями в адрес многих членов правительства. Предлагаю это прекратить. Кроме того, на многих отвественных работников Декрет Совнаркома произвел убийственной впечатление. Мы построили автономию, а центр ее отобрал. Это что же, вся наша борьба пошла псу под хвост? У кого будет после это желание работать?

Ягафаров, поняв, что сказал лишнего, добавил:

- Все же я не думаю, что мои товарищи покинули свои рабочие места из таких соображений.

Но Викману этих слов уже хватило.

- Я думаю, что все разьяснилось, - сказал он, вскочив с места.- Бросить свои рабочие места, уехать неизвестно куда, не оставив никого вместо себя - вещь непростительная. Это преступление! Надо немедленно доложить центру о том, что в республике уже четвертый день продолжается безвластие. БашЧк, слышите, товарищ Лобов, необходимо немедленно начать расследование по этому факту и принять самые решительные меры к виновным!

Решительным жестом он остановил попытавшегося было что-то сказать Ягафарова и продолжил:

- Остается невыясненой причина внезапной передислокации воинских частей и подразделений. Несмотря на неоднократные предпреждения со стороны обкома партии, Башревком продолжает осуществлять свою тайную политику. Средство только одно - надо немедленно созвать съезд Советов Башкортостана. Надо немедленно известить об этом Центр, пусть присылают своих представителей.

Ягафаров поморщился.

-Зря вы все это затеяли, - сказал он. - Завтра же все вернутся на свои места.

Настроение Викмана передалось и другим членам обкома.

- Кое-то нам действительно надо прояснить, - сказал зав отделом обкома Богданов. - Что послужило причиной для такого внезапного отъезда членов Башревкома из Стерлитамака! Что это- политические игры или сделано для пользы дела? Есть еще одна проблема - во всех учреждениях прекратилась работа. Ревкому надо решить, что делать с нимим. Я думаю, надо пригласить их всех вернуться на свои рабочие места.

Но председатель БашЧк Лобов не согласился с Богдановым.

- Из слов товарища Ягафарова стало ясно, что большинство отсутствующих членов Башревкома как-то связаны с передислокацией отряда охраны Валидова.Через неколько дней мы это выясним точно. Но учреждения стоят пустые! Даже если они вернутся, все равно пройдет несколько дней!

- Правильно, - поддержал его Викман. - Мы не можем ждать. Я снова вношу предложение сообщить о сложившейся ситуации в Центр, просить о присылке представителей из Москвы, затем собрать съезд и избрать вместо Башревкома Исполком Советов!

- Все равно это займет много времени,- возвразил ему Зудов. - Кто тогда будет руководить республикой?

- Безвластия не будет, - твердо пообещал Викман. - Руководство возьмет на себя президиум обкома партии.

Если такое положение продолжится и после 22 июня, тогда обком возьмет на себя формирование исполнительной власти!

Эти речи встревожили Ягафарова.

- Товарищи, давайте не будем говорить о полном отсутсвии власти, - сказал он. - Я же член ревкома. Хотя Имаков и не передал мне официально своих полномочий, он все же поручил мне присматривать за всеми делами. А если вы мне не доверяете, тогда безвластие надо отсчитывать с сегодняшнего дня, потому что предыдущие три дня были праздничными - ураза-байрам!.

Каким бы серьезным не было положение, присутствующие рассмеялись:

- Еще нигде такого не было, чтобы в праздники в государстве не было управления...

Ягафаров не стал обращать внимания на их смех.

- В городе ходят слухи о том, что руководители Башкирии сбежали, - сказал он, стараясь перевести разговор в другое русло. - На красноармейских митингах ваши ответственные работники прямо об этом говорят. Например, зампред БашЧк Баталов...

Ягафаров искоса поглядел на собрание. Эге, что-то не верят, сомневаются. Только не понимают, почему он так себя ведет. А Ягафарову важно протянуть время, надо, чтобы башревкомовцы спокойно провели свое совещание в неком ауле недалеко от Темясово, чтобы успели разьехать куда кому назначено, успели пересечь границу Башкортостана. Так что он не зря старается...

- Я прошу вас повременить принимать какие-то действия до среды. В этот день должен состояться очередной пленум Башревкома. Если уж и в этот день никто не появится, тогда я первый подниму руку за то, чтобы сформировать новые органы исполнительной власти...

Участники собрания разом зашумели, стали переговариваться. В конце концов все-таки решили прислушаться к предложению Ягафарова.

- Ладно, - согласился Викман. - Решено - отложить формирование новых органов власти до 23 июня. Но о том, что у нас тут произошло, сегодня же доложим Центру, пусть присылают своих представителей на съезд Советов республики.

- Заодно поручим товарищу Викману выяснить причину отсутвия членов партии, - добавил Зудов.

На этом собрание наконец закончилось, но тревожное настроение еще долго сохранялось в сердцах его участников.

***

В Бурзянско- Тунгаурском кантоне, в котором собирались 25 июня проводить съезд Советов, неожиданно стали происходить странные события. Сперва в Темясово без всякого предупреждения вошел известный всем "отряд Валидова", в котором служили одни башкиры. Конники были вооружены до зубов, с ними были тачанки, с каждой тачанки в небо грозно смотрели два пулемета.

Затем, спустя короткое время, в село пришла грозная телеграмма от члена обкома партии Дмитриева, в которой говорилось: "Выезжаю, съезд без меня не открывать!"

Председатель оргкомитета съезда коммунист Шагит Худайбердин даже растерялся: он не мог понять, что здесь делает отряд Валидова, и если не будет товарища Дмитриева, опоры кантонных коммунистов, как проводить съезд? Но перенести его открытие, как того требует Дмитриев, было невозможно. Делегаты начали собираться на съезд со всех кантонов еще два дня назад. Улицы Темясово переполнены. Если съезд не открыть - разьедутся, их уже не соберешь.

Состав делегатов самый пестрый. Только 27 из ста тридцати шести - коммунисты, остальные беспартийные. 45 русских, 84 башкира, остальные - семи разных национальностей. Силы, как видно, неравные. У самого Худайбердина, в его партячейке башкир можно по пальцам пересчитать, да и те юнцы, у которых еще нет опыта политической борьбы. До сих пор за коммунистов выступали только русскией крестьяне. А большинство народа - на стороне беспартийных делегатов съезда. Большинство ихз них - башкиры. Многие, как председатель контрревкома Абдрахманов, отравлены мелкобуржуазной идеогогией Валидова. Декрет Совнаркома только усилил их обиду на советскую власть. Вот и думает Худайбердин: не они ли вызвали отряд Валидова? Мало ли что, разгонят собрание... Как ему самому в такой обстановке проводить линию партии? И кого изберут в руководящие органы кантона?

Все же он решился съезд открывать. Другого выхода нет. Избрали президиум. Без лишних прений приняли повестку дня. Спокойно, без особых эмоций, прослушали доклад о делах кантона, о намеченных задачах, о выборах в республиканскую исполнительную власть. Так что весь первый день прошел спокойно.

Неожиданности начались на второй день работы съезда. В кантон поступила телеграммма из Стерлитамака, от обкома партии. В ней говорилось: "Члены Башревкома бежали в неизвестном направлении. Десять дней республика была лишена испонительной власти. Обком пока не разобрался полностью в политике валидовцев, тем не менее с их стороны возможны провокациии. Валидовское восстание будет подавлено. Обком партии считает их врагами партии, центральной власти и бедняков. "

Телеграмма была подписана: "председатель - Мансуров, заместитель - Викман, секретарь - Уразов, члены ревкома - Зудов, Хуснутдинов, Баталов, Лобов, Ахлов, Семякин". За этим обращением следовал первое распоряжение нового ревкома. "Все мандаты и удовстоверения, выданные прежним составом Башревкома, считать недействительными. Действительными считаются только мандаты и удостоверения, выданные новым составом ревкома. Нарушители этого распоряжения будут привлечены к революционной ответственности."

До Бурзяна сведения о бегстве прежних членов ревокома еще не доходили. Эта весть была для них словно гром с ясного неба. Немедленно начались расспросы: "Что случилось? ""Кто пропал?" "Когда?". В зале поднялся невообразимый шум. Делегаты повскали с мест, стали кричать, толкаясь, пробираться к выходу... Съезд явно отбивался от рук. К счастью, в этот моменть в зал ворвался представитель обкома Дмитриев. Увидев его, Худайбердин, который вел съезд, словно очнулся.

- Товарищи, успокойтесь. Остановитесь, - закричал он, перекрывая шум в зале. - Тихо!

Народ слегка приутих, обернувшись на голос, и Худайбердин торопливо заговорил:

- Садитесь! Сейчас вам товарищ Дмитриев все разъяснит. Он только что прибыл к нам из Стерлитамака!

Делегаты, наконец сообразив, кто к ним явился, расселись по местам и накинулись на прибывшего с вопросами:

- Что там у вас в Стерлитамаке случилось?

Что это за "новый ревком"?

-А куда делся старый?

- Они арестованы, что ли?

- Кто такие Викман, Зудов, Мансуров, Семякин, Лобов? Откуда они?

- Чем они отличились в нашей республике?

Дмитриев, засыпаный градом вопросов, стал растерянно оглядываться по сторонам. Худайбердин понял, что зря предоставил ему слово. Он молча сунул Дмитриеву телеграмму из центра. Лицо у Дмитриева вытянулось, оказывается, он тоже был не в курсе последних событий. Зал шумел, требуя разъяснений.

- Да не знаю я, товарищи, - заговорил наконец Дмитриев. - Сам только что узнал. Кое-кого из названных товарищей я знаю, они работают в обкоме. А вот как был образован новый ревком, как туда были избраны эти товарищи - я не знаю. В дороге пришлось на пару дней задержаться. Видно, тогда все это и произошло...

- - Как это ты не знаешь? - крикнул с места контрревком Абдрахманов. - Ты "обком" или кто? Куда дели членов правительства?- тут он обернулся лицом к залу и неожиданно закричал:

- Джигиты! Почему у нас никто не спросил? Почему нам об этом ничего не известно?

- Москва республику отняла, а эти - наших руководителей!

- Даешь республику!

Съезд снова начал выходить из-под контроля. Все вскакивают с места, кричат:

- Договор с Москвой - мыльный пузырь!

- Грязная возня!

- Не признавать новый Башревком! Это ставленники Москвы!- закричал контрревком Абдрахманов. - Пусть себе сидят в Стерлитамаке. А мы тут в Темясово сделаем свою столицу!

- Верно! Темясово издревле наша столица!

- Позовите сюда командира "отряда Валидова"! Пусть возьмет Темясово под свою защиту!

Вызвать сюда войска из Стерлитамака!

Съезд бурлит, никакого с ним сладу.

- Выгнать к чертовой матери из Башкортостана всяких Викманов - Микманов!

- Арестовать московских прихвостней!

Некоторые депутаты уже вытащили припрятанное за пазухой оружие. Искра пролетит, и все - разгориться большой пожар.

- Хватит! - Худайбердин неожиданно для самого себя изо всех сил хватанул кулаком по столу, но его уже никто не слушал. Тогда он выхватил револьвер и два раза выстрелил в воздух.

-Кто тут московский прихвостень, я, что ли? - заорал он в бешенстве. - Для этого я в окопах кровь проливал, вшей кормил? Для кого я тут стараюсь, для себя, что ли?

Увидев, что депутаты приутихли, он тоже сбавил в голосе.

- Не надо торопиться! Пока река не завиднеется, никто сапоги не снимает. Я думаю, надо поручить Дмитриеву и члену партии Насырову разобраться в этом деле. Пусть поговорят по телеграфу со Стерлитамаком. Как все выяснят -доложат. А мы пока продолжим сьезд.

- Дмитриев человек обкома, - крикнул Абдрахманов. - Ему веры нет.

Но на этот раз его никто не поддержал.

- Ладно, пусть сходят, узнают! Только быстрей давай!

Но как ни старались, Дмитриев и Насыров не смогли соединиться со Стерлитамаком. Ближайший телеграф в Ташлах - пришлось отправиться туда.

А съезд продолжил работу. Как и предлагал Худайбердин, решили выслушать доклады начальников отделов. Да разве до докладов теперь делегатам съезда? Происходят такие события, что не только судьба республики, судьба каждого решается в эти дни!

... Тем временем по залу змеей поползли разнеслись слухи:

- Башкирская автономия уничтожена, вся республика окружена войсками...

- Военный комиссар Ишмурзин с отрядом верховых отправился в свой родной аул Киньябулат. Оставил отцу с матерью именное оружие, сказал: "Свидемся ли когда, сохраните, как память...

- Башревкомовцев ищут по всему Башкортостану... Намутили воду, а потом сбежали...

- Да разве Шамигулов со своими русскими будет плакать? Завтра же сядут на их место!.

- Говорят, Тагира Имакова поймали в Каргалах...

- В Темясово идут войска...

- В горных районах башкиры опять взялись за оружие. На их сторону перешел Сулейман Мырзабулатов. Он сказал: "Не дам пришельцам губить свой народ!"

- Да уж, если большевик Сулейман так сказал, значит в этом что-то есть!Кто же даст башкирам волю!

- Говорят, что тех, кто укрывает бывших членов ревкома, будут вместе с членами семьи расстреливать на месте. Как тут Москве противостоять?

- Да вон, Шайхулла Алкин повесился в Мечети Оренбургского Караван-сарая. Говорят, оставил записку: "Не принимаю совестскую власть!"

- Ну да, он же сын татарских мурз?

- Э, дорогой, кого только нет среди татар? Вон Гали Шамигулов записан как башкир, и что?

Тут уже не до съезда - кто-то уже вышел из зала, кого-то уже видели верхом, спешашим в свой аул. Что поделать, каждому своя голова дорога. ..

Слухи о том, что в Темясово идут войска, подтвердились. В ту же ночь в село вошли семьдесят всадников. Командир отряда доложил съезду, что прибыл из преображенской крепости. Дескать, ловят дерзертиров.

Но съезд эти обьяснения не удовлетворили. Если бы они действительно ловили дезертиров, кантонные власти были бы об этом предупреждены. А эти военные внимания не обращают на местных. "Отряд Валидова" тоже ведет себя странно. Командир этого отряда обьяснил съезду, что послан охранять заготовителей продовольствия. А когда тот же продком попросил у него пять солдат, ему было отказано.

На вечернем заседании съезд принял решение потребовать от обоих отрядов покинуть Темясово. Отряд из Преображенска, подчиняясь требованию сьезда, согласился перебазироваться в Баймак. Предъявив мандат о мобилизации, он забрал с собой пять коммунистов, которых и так было мало на съезде.

А вот башкирский отряд проигнорировал решение съезда. Командир отряда без обиняков заявил представителю военного комисариата:

- Ты, агай, не будь мальчиком на побегушках у Худайбердина, лучше иди отсюда, пока цел!

Напряжение растет. Вот и руководитель контревкома Абдрахманов куда-то улетучился. Шагит Худайбердин с горсткой коммунистов оказался между двух огней. Дойдет до дела - или валидовцы, или преображенцы не посмотрят ни на что - расстреляют, и дело с концом!

Потому Худайбердин не стал дожидаться, пока вернется Дмитриев, сам засел на телеграфе, стал вызывать Стерлитамак. Наконец 28 июня ему удалось поговорить с Журбинским и Ягафаровым. Они сообщили Худайбердину о том, что произошло в последнее время. О том же рассказали Худайбердину Дмитриев и Насыров, кторые наконец вернулись из Ташлов.

Но только от этих известий Темясово не успокоилось. Ничего нельзя понять, приходят вести одно страшнее другого. Говорят, что какой-то аул пограбили и сожгли, кого увели собою, кого расстреляли на месте... Говорят, что в каком-то далеком ауле собрались бывшие члены Башревкома... Говорят, что из Туркестана идут войска. Восстали против Советов...

"Отряд Валидова" внезапно куда-то пропал. Никто нет мог сказать, куда он делся, никто не видел, когда он покинул Темясово. Пока гадали, радоваться этому или наоборот, горевать, как вечерний воздух на аулом разорвали слова военной команды:

- Штыки к бою!

- Перебежками - вперед!

- Урр-ра! Урра-ра!

Никто ничего не успел понять, как со всех сторон появились солдаты, бегущие с винтовками наперевес. В одну минуты Темясово было захвачено. Все учреждения были взяты под охрану. Улицы заполнились конными и пешими солдатами. Послышались звуки стрельбы, предсмертные крики, женские вопли.

Худайбердин видел из окна исполкома, как к зданию подбежали солдаты. Перед входом установили пулемет "Максим".

- Руки вверх ! - услышал за спиною Худайбердин. Обернушись, он увидел нацеленные на себя штыки.

- В комнаты вбежал офицер. Размахивая наганом, он закричал на Худайбердина:

- Стоять! Оружие есть?

Худайбердин ответил вопросом на вопрос:

- Что случилось, товарищи, в чем дело? Я коммунист, председатель исполкома кантона...

- Молчать, руки за голову!

Солдат подошел к Худайбердину, вынул наган из кобуры. Потом тщательно обыскал и, толкая в спину, повел на улицу...

Как и его, по улице вели безоружных членов кантона, милиционеров, работников комендантуры. Все посадили в одну каталажку вместе с дезертирами.

Освободили их только через два дня.

Отряд, который захватил Темясово, было послан из Оренбурга. Командиру отряда была сказано, что в Темясово собрались бывшие члены Башревкома, с ними три сотни штыков. Его послали "ликвидировать банду".

Командир отряда вернул Худайбердину оружие. Его объяснениям можно было и не верить, но только войска, верные бывшему Башревкому, и вправду как сквозь землю провалились. Ревкомовцы вполне могли собраться где-нибудь в отдаленном районе.

Только потом Шагит Худайбердин узнал, что бывшие члены Башревкома в это время собрались в ауле Усман. Отряд Валидова их прикрывал. Надежные люди сообщали им о передвижении Оренбургского отряда, потому они и исчезли в один из дней, выполнив свою задачу.

Преображенский отряд, посланный на поимку бывших членов Башревкома, так и не смог их обнаружить. В это время члены Башревкома, закончив свои дела в Башкортостане, оставив связных и пропрощавшись, тронулись в дальний путь...

***

Заки Валидов, стараясь не выдать своих истинных намерений, собирался в дорогу. В эти дни из Ташкента пришла известие: из состава Туркестанского исполкома были выведены Турар Рыскулов, Низам Ходжаев и другие верные борцы за свободу восточных народов. Их заменили преданными диктатуре пролетариата "интернационалистами". Так вополощались в жизнь тезисы Ленина...

Вагон, в котором Валидов ездил на Западный фронт, все еще в его распоряжении. Он выхлопотал разрешение отправиться на лечение в Астрахань при помощи своих старых знакомых - секретарей ЦК Крестинского и Преображенского. Естественно, он не стал им говорить, что Ленин и Сталин возражали против этой поездки.

Когда разрешение есть, то найти логкомотив уже не составляло особого труда. В поезде не так много народу- возвращающийся на родину с отрядом казахов Ахмет Байторсон, башкирская караульная команда, адьютант Валидова Гариф Мухаметьяров и сам Валидов...

Из Москвы выехали без осложнений. Но скоро его начнут искать, и разрешение, полученое обманным путем потеряет свою силу. Поэтому он предпринял некоторые меры безопасности - жену Нафису отправил пароходом в Царицын в сопровождении верных людей. Она беременна, ей скоро рожать. Путешествие в поезде до Астрахани не пойдет ей на пользу...

Поезд мчится резво, на станциях не останавливается, и словно мысли Валидова, за окном мелькают города , деревни, столбы... Вроде бы все сделано. В Башкортостан написаны секретные письма, переданы через верных людей. Надо написать письмо Ленину. Надо все ему высказать в этом письме...

"Вы растоптали договор между Башкортостаном и Россией, назвали его ни к чему не обязывающим клочком бумаги. Кто вам поверить после этого? Ваша помошь отсталым народам от передовых наций есть ни что иное как колониальная политика. Как Индию угнетают англичане, так же и Вы угнетаете народы Туркестана. И Ваши слова о праве наций на самоопределение - бессовестная ложь.

Но народы , которые веками добивались свободы, никогда на это не согласяться. Даже ваши товарищи не поддерживают Вас. Пятаков, Роза Люксембург и другие товарищи открыто об этом заявляют. Я думаю, что в будущем вас ожидают раздоры в собственных рядах.

У нас теперь только одна дорога - разоблачать вашу лживую политику, бороться за свободу.

Знайте, Владимир Ильич, что Вы сами стоите у истоков будущих потрясений"...

Заки Валидов посмотрел в окно. Поезд ехал по казахской земле, приближалась станция Букай Урза. Завидев в степи одинокого всадника с двумя лошадьми на поводу, Валидов приказал остановить поезд. Это ждали его...

Валидов вышел на вагонную площадку. Впереди- выжженая солнцем степь, на небе - ни облачка .

Перед глазами проплыла картина родины, Башкортостана - степь, леса, горы. В сердце словно что -то кольнуло.

Чтобы не дать волю чувствам, Ахметзаки отвернулся.

Попрощался с Ахметом Байторсоном, членами караульной команды, каждого обнял.

- Поездное имущество постарайтесь вернуть на родину, - сказал он зачем-то. - Будьте верны нашему делу. Даст Аллах - свидемся.

Чтобы не показать выступившие на глазах слезы, он спрыгнул с подножки вагона. За ним выпрыгнул его адьютант Гариф Мухаметьяров. По- молодецки вскочив на лошадей, они втроем отправились в путь в сторону Царицына. Поезд еще долго не трогался с места, пока Валидов и его товарищи не скрылись из глазах...

Как бы ему ни было трудно, Валидов не оборачивался назад. Он знает, что вернется. Если будет жив народ, если не угаснет в груди чувство свободы - он вернется.

А сейчас - надо спешить в Царицын! Там он встретит свою любимую жену Нафису. Вместе с ней на том же пароходе они спустятся вниз по Волге, до Астрахани. На пристани их встретят друзья - один прибудет из Москвы, другой - из Башкортостана - Харис Юмагулов и Талха Расулев. Потом Валидов один отправится в Ашхабад.

Из Ашхабада его путь лежит в Баку, на Конгресс народов Востока...

***

После того, как лидеры башкирского национального движения покинули Башкортостан, все утихло. Но, как оказалось, ненадолго. В один из дней в Темясово прибыл военный отряд, посланный Стерлитамакским ревкомом. Командир отряда Поленов, худой, длинный, упрямый, желтоголовый, обшарил дом за домом все близлежащие аулы, кого хотел - карал, кого хотел - миловал, чинил насилие над местным населением. Начались расстрелы без суда и следствия. Весть об этом дошла до отряда Аухади Ишмурзина, который скрывался в горах и лесах кантона. На помощь отряду Поленова поспешили войска из Оренбурга и Преображенского. В Бурзян-Тангаурском кантоне вспыхнуло пламя восстания. Искры его разлетелись по всему Башкортостану.

К Сулейману Мырзабулатову, в его отряд стекались и стар, и млад. На помощь Советской власти собирал отряды Шагит Худайбердин. Вернушийся с польского фронта комбриг Муртазин тоже принял участие в подавлении восстания. Сабли скрестились, и отец пошел на сына, мать выступила пртив дочери, аул выступил против аула, башкир пошел на башкира. Считавшиеся опорой прежней власти Первый башкирский стрелковый полк, Стерлитамакский гарнизон, Табынский и Бурзян-Тунгаурский кантоны осудили прежний Башревком как "осиное гнездо контрреволюции"....

Нашелся у стерлитамакского обкома РКП(б) и новых членов ревкома еще один повод для радости. В эти дни из Москвы пришла телеграмма. В ней говорилось, что Валидов отправился на лечение в Астрахань. Оттуда он собирается на сьезд в Баку. " Протестуйте против отправки Валидова на съезд .Требуйте его ареста, - говорилось в телеграмме. - Юмагулов и бывший управделами Башревкома Марков тоже исчезли в неизвестном наравлении. Примите меры к их немедленному задержанию..."

... А в это время Заки Валидов на горячем коне, одетый как туркмен, направлялся через пустыню на встречу с басмачами...

***

Нет покоя в доме Хажимухамет-агая. Хотя его жена и старается изо всех сил держаться, иногда он видит, как она утирает платком слезы.

В конце концов он тоже не выдержал, сказал:

-Не плачь, Салиха, слезами горю не поможешь.

Но это только подстегнуло ее, и она заплакала уже навзрыд.

- Ведь дитя родное, дитя. Говорила Нафисе, не уезжай, останься, да куда там. А ведь был уже последний месяц. Уже родила, наверное. Что же она делает в чужих краях, дитятко мое?

- Да что ты заладила - одна, одна. С нею наш зять. Да и не чужие это края - там живут такие же люди, как и мы, мусульмане.

Но старуха его не слушает, все свое талдычит:

- Говорила, и зятю говорила, не подстрекай, пусть останется с нами, к твоему приезду будем растить ребенка, все будет хорошо. "Это может решить только сама Нафиса, - только и сказал.

-Это правда, что тут поделаешь? Башкирские женщины с древности разделяли судьбу мужа. А ведь наша Нафиса еще не родившись, уже была мужней женою.

Видя недоумение жены, он засмеялся:

- Неужели ты забыла? Когда ты была беременна, мы ездили на яйляу кума Ахметши. Тогда-то мы и просватали Нафису за нашего зятя.

Старуха засмеяласьневольно улыбнулась, вспомнив былое, А Хажимухамет еще долго смотрел в окно, в котором солнце, превратившееся в кроваво-красный шар, медленно уходило за горизонт...

Technorati : Роберт Баимов