РИЗВАН ХАЖИЕВ




Помнят Высокие Татры

Документальная повесть

Перевод Айдара Хусаинова и Зухры Буракаевой




От автора




Немало лет прошло с тех пор, как закончилась Великая Отечественная война, но память о ней до сих пор тревожит людские сердца, передаваясь из поколения в поколение, словно долгое эхо. Приподнимается покрывало времени, и до нас доходят все новые и новые имена батыров, что покрыли себя неувядаемой славой на поле боя.


Один из них - учитель Лемез-Тамакской средней школы Мечетлинского района Вафа Ахмадуллин. В самом начале войны он вступил в жестокий бой с немцами в составе Украинского партизанского отряда, а в августе 1944 года, перед началом народного восстания в Чехословакии, был отправлен туда Украинским штабом партизанского движения. Вафа Ахмадуллин организовал в горах, что носят звучное имя «Высокие Татры», партизанский отряд из русских, чехов, украинцев, словаков и руководил им до февраля 1945 года, до воссоединения с частями Советской Красной Армии.


"В этой области, лежащей у подножья Татр, - писал в своей книге «от Бузулука до Праги» боевой генерал, бывший президент Чехословацкой Социалистической Республики Людвик Свобода, - во время словацкого восстания и до нашего прихода развил активную борьбу отряд из партизанской бригады "За свободу славян". В начале по приказу командира Калины в горы отправилась группа из десяти человек, которая, быстро набирая силы, в скором времени преобразовалась в отряд под названием "Высокие Татры". В его составе было 280 человек, вооруженных советским и трофейным оружием. Отрядом руководил опытный советский партизан Василий Ахмадуллин, а 24-летний словацкий парень Ладислав Беньо был начальником штаба".


Вот об этом отряде, воевавшем с фашистами в Татрах, и о его командире, нашем земляке Вафе Мустафиче Ахмадуллине (в некоторых документах он назван Василием) и пойдет речь в нашем рассказе.








Сквозь тяжелые испытания




Дверь со скрипом отворилась. Вафа вздрогнул, инстинктивно сунул руку под подушку, но тут же вспомнил, что уже неделю находится на базе партизан под Киевом. Свободно вздохнув, он улыбнулся и встал с кровати навстречу вошедшему в комнату высокому, худощавому парню с голубыми глазами, светлыми вьющимися волосами и пронзительным ястребиным взором.


- А, Женя, это ты!


Он протянул руку своему товарищу Евгению Волянскому.


С этим бесстрашным партизаном Вафа познакомился недавно, но уже успел сдружиться. Видимо, сказалось сходство судеб - оба в начале Великой Отечественной войны попали в окружение, потом сражались с немецкими захватчиками в партизанских отрядах, а затем были командированы на работу в Украинский штаб партизанского движения. Крепкого сложения, но как-то не очень удавшийся ростом, своенравный башкирский джигит исполнял должность помощника командира хозяйственного взвода, а Волянский командовал взводом охраны. Вместе они учатся на краткосрочных курсах разведчиков.


Евгений пожал товарищу руку,


- Ну, Вася, собирайся, - лукаво улыбнувшись, он подмигнул Вафе. - Кончились каникулы, вызывают в Киев.

В Украинском штабе партизанского движения царит обычное оживление. Вот группа партизан погрузилась в машину, и грузовик куда-то торопливо отъехал. А вот другая группа, свободная от заданий, устроила перекур, удобно устроившись на скамейках под кленами с позолоченными листьями. Они травят байки, пересмеиваются.


Только Вафа и Евгений присоединились к ним, как послышался голос дежурного:


- Товарищи, вас ожидает генерал!


Когда партизаны шумной толпой заняли места в большом зале, из боковой двери показался седовласый, плотного телосложения генерал. Это был начальник Украинского штаба партизанского движения генерал-майор Т. А. Строкач. Когда шум поутих, генерал снял красное полотно с карты на всю стену.


-Это же Чехословакия! - протянул разочарованный Волянский. - А говорили, что нас отправят в Югославию….


-Значит, так надо, Женя, - веско сказал Ахмадуллин.


О трагической судьбе Чехословацкой республики Вафа знал. Пытаясь договориться с гитлеровским фашизмом, осенью 1938 года главы правительств Запада сдали Гитлеру Чехословакию со всеми потрохами. В результате этого коварного соглашения страна была поделена на части. Чехия получила немецкий протекторат, а в Словакии к власти был приведено правительство Тисо, которое немедленно начало процесс фашизации страны. Террор против коммунистов, полное подчинение экономики и политики Словакии немцам ясно показало истинное лицо этого правительства.


Уже в 1941 году под руководством чехословацких коммунистов в горах возникли первые партизанские отряды. Когда под натиском Красной Армии немецкие войска стали откатываться обратно на запад, народ Словакии решил взять в руки оружие и начал подготовку к всеобщему восстанию против фашистского режима. В конце 1944-го года партизанские отряды, созданные словацким Народным Советом, во главе которого стояла коммунистическая партия Словакии под руководством Яна Шверма, Карола Шмидке и Густава Гусака, начали ожесточенную борьбу с прогнившим режимом Тисо.


Летом 1944 года части Красной Армии вышли к Висле и приблизились к Карпатам. Пламя войны достигло границ Словакии, она превратилась в ближний тыл немецких войск. Во главу угла со всей решимостью был поставлен вопрос о всеобщем восстании против режима Тисо и немецких фашистов. И тогда делегация национального совета Словакии прибыла на самолете в расположение наших войск для того, чтобы скоординировать восстание с действиями Красной Армии. Таким образом, перед советскими партизанами встал вопрос о скорой помощи словацкому народу его священной борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.


… - Завтра группа Величко летит на место для подготовки базы. Затем очередь групп Волянского, Егорова, Ушьяка и Белика, - завершил свою речь генерал-майор Строкач.




…Теплая августовская ночь. В воздухе стоит приятный аромат свежескошенного сена, спелых яблок, груш, ягод. Кругом такая тишина, что кажется - война где-то далеко, даже тень ее не тревожит местных жителей. Но это ложная тишина: вот, разрывая ночную тишину, пролетели над головой тяжелые бомбардировщики, а где-то вдалеке послышались звуки канонады. Когда группа десантников с парашютами за спиной дошла до аэродрома, поначалу им показалось, что вокруг нет ни души, только у взлетной полосы темнел силуэт транспортного самолета «Дуглас».


Что же, надо лететь на задание. И вдруг перед глазами Вафы предстала далекая, но такая близкая душе деревня Сулейманово, прильнувшая к берегу реки Ай, привиделись лица родных. Вафа там родился и вырос, разгоряченно, с жаром косил сено, метал стога, состязался в скорости с быстрыми волнами реки Ай, рыбачил, а в зимнюю пору мчался с гор на лыжах, которые смастерил его отец.


Когда гитлеровские фашисты черной тучей налетели на нашу страну, Вафа Ахмадуллин всего лишь год, как закончил среднюю школу в Лемез-Тамаково. Служил он тогда в городе Каменец-Подольский, был связистом артиллерийского дивизиона. Сколько испытаний выпало на его долю с того дня!


И вот в боевую биографию солдата и партизана, лейтенанта Красной Армии вписываются новые страницы…


Самолет поднялся в черное небо, а Вафа все еще не мог отойти от своих дум. И только когда вдалеке показались смутные очертания Карпат, он вернулся в мыслях к товарищам, с которыми отправился на задание. Вот, откинув голову назад, спит словацкий парень, бывший учитель Ладислав Калина. Рядом с ним тихо переговариваются будущий комиссар бригады Федор Макаров и капитан Волянский. И в глазах задорной круглолицей радистки Ани Барбинягры нет даже капельки сна. Она то всматривается в иллюминатор, то перешептывается с сидящими рядом Михаилом Торбой и Петером Боршем. Порой и на него, Вафу, падает ее любопытный взгляд.


Впереди Словакия. Что ждет нас там? Смерть или победа? Кто встретит нас - друзья или враги?




* * *




Куда ни глянь, всюду уходят в облака голубоватые горы, одна выше другой. Шум быстрых речек, бездонные пропасти, окаймленные сосной и буком подножья гор, зеленые полянки, виднеющиеся сквозь туман деревушки…


Эта чудесная природа напомнила Вафе родной Урал. Проснувшись на самой ранней заре, он вышел из шалаша и вот уже полчаса любуется горами. Это Татры.


Но вот показался из шалаша и Волянский. Взяв автомат, он накинул на плечи рюкзак, сказал Вафе:


- Пойдем, Вася, пора двигаться дальше, здесь нельзя оставаться. Перекусим по дороге.


Когда отряд из пятнадцати человек поднялся на перевал, солнце поднялось уже высоко. Перепрыгивая с камня на камень, переходя с горы на гору, долго шли парни. Проводник, словацкий старик, тоже торопит. Ему было поручено проводить отряд Волянского к базе у деревни Верхний Грон. Только к вечеру парашютисты достигли ее. Только было остановились передохнуть, вдруг команда:


- Тревога, к оружию!


Вздрогнув от громкого крика командира, Вафа схватился за автомат. За считанные секунды все затаились под деревьями и за камнями. На вопросительный взгляд Вафы Владислав Калина кивком головы указал на узкую тропу: по ней поднимались в гору пять человек… Кто они - друзья, враги или случайные путники?


- Всех взять на мушку, без приказа не стрелять! - пронесся по рядам приказ командира.


Когда незнакомцам осталось пять-шесть шагов, Волянский скомандовал:


- Стоять! Бросай оружие!


Идущий впереди широкоплечий, плотного и крепкого телосложения парень неторопливо поставил ручной пулемет на землю и что-то сказал, обернувшись к товарищам. Они тут же сложили оружие, радостно заулыбались. Волянский поманил к себе солдата.


- - Кто такие, куда путь держите, кого выслеживаете?


-Судруг велитель1! - четко отрапортовал словацкий солдат. - Прибыли в Ваше распоряжение!


Оказалось, что четник Ян Сыч (такое звание носили в словацкой армии младшие командиры) привел с собой четырех человек для борьбы с общим врагом.


Партизаны шумной толпой высыпали из укрытия навстречу словакам.


- Вы не сомневайтесь, други, - улыбнулся Ян Сыч и представил своих товарищей. - Это надежные люди. Войтек Биляк - шахтер, Антон Батрак - рабочий фабрики, Юзеф Стефан и Габриель Кабанчик - лесники.


К разговору присоединился и Ладислав Калина, несколько слов на чистом словацком языке развеяли все сомнения.


Вечером при свете костра между партизанами, прибывшими из Советского Союза, и словаками велся оживленный разговор. Тем, кто впервые видел советских людей, было интересно послушать, как живут в СССР.


На следующий день с рассвета словаки и советские парашютисты отправились по окрестным селениям - надо набирать в отряд новых бойцов. Вафа идет вместе с Яном Сычом. Цель их похода - деревни Ясны, расположенная в Татрах.

Когда солнце спряталось за горными вершинами, напоминающими спину двугорбого верблюда, а по всей долине поплыл вечерний туман, у околицы появились двое неизвестных. Один был одет в кожаную тужурку, на ногах у него имелись альпинистские ботинки, а на голове - фуражка с красной звездой. Он бодро смотрел на вечереющий мир узковатыми карими глазами, держа в руке автомат ППШ, имея к тому же две гранаты за поясом. Второй был в форме солдата словацкой армии. Он тоже вооружен до зубов.


- Пан Ладислав, принимай гостей! - Ян Сыч приблизился к дому с красной черепицей и вошел в калитку.


-О господи, да это же Ян! - Из дверей дома по-молодецки выбежал высокий худощавый седовласый старик, обнял вошедшего.


-Мы же давно потеряли тебя, - старик вытер слезы и посмотрел на спутника Сыча. Рассмотрев красную звезду на его фуражке, он изумился еще больше, и это ярко отразилось на его лице.


- А… это… - растерялся Ладислав, не знает, что и сказать. - Вы из России? - наконец совладал он с собой.


-Да, из Советского Союза. - Вафа с улыбкой протянул старику руку. - Будем знакомы - лейтенант Красной Армии Ахмадуллин.


- А, так вот вы какие, советские люди! - Старик дрожащими руками коснулся Вафы. - О господи, неужели мне довелось увидеться с вами!


Когда вечером в доме зажгли лампу, оказалось, что у Ладислава Гронко собрались жители села числом не менее десяти. На почетное место усадили Ахмадуллина. Откуда-то нашлась и местная водка-палинка, но никто даже не прикоснулся к ней - слушали рассказ Вафы Ахмадуллина о стране Советов, Октябрьской революции, индустриализации страны, колхозном движении и - главное - о героической борьбе против фашизма. Конечно, словаки и до этого слышали о Советской России: кто-то ее хвалит, кто-то костерит, на чем свет стоит, так что кому верить - было непонятно. И вот сегодня наконец они услышали правду о загадочной стране, расположенной далеко за карпатскими горами.


- Братья, - мужчина средних лет, чье лицо утонуло в усах и бороде, рештельно встал. - Вот слышали, как живут советские люди - нет ни богатых, ни бедных, все они - равноправные члены дружной семьи, потому и свобода и независимость дороже им самой жизни. Потому против фашизма борются как львы. А что же нам делать?


Ян Медвежко (так звали этого словацкого крестьянина), выступил вперед:


- Когда советские люди помогают народам Европы, протягивают руку помощи, что должны делать мы? Когда вокруг война, не может быть мира в доме. Я, как услышал, что советские партизаны в наших горах, понял, что надо делать. Не знаю, как вы, а я записываюсь в отряд. Судруг велитель, - он повернулся к Вафе, - возьмите меня с собой. Пока есть сила в руках, пока в сердце ярость, я буду сражаться.


- Ваше стремление благородно, - оценил порыв словака Ахмадулин, - но только силы и ярости мало, друзья мои. Какой смысл идти на врага, когда руки у тебя пусты. Не будем много говорить, товарищи, скажу так - ищите оружие, готовьте провизию.


Медвежко удивился.


- Но откуда же мы все это возьмем?


-Откуда? - Вафа ждал этого вопроса, поэтому и с ответом тянуть не стал. - Товарищ Гронко, сколько у вас в деревне полицейских?


-Пятеро.


-Оружие у них есть?


-Четыре винтаря, ручной пулемет, гранаты.


-Ну, Медвежко, как ты думаешь?


- Понял, судруг велитель.


Воспользовавшись темнотой ночи, Ахмадуллин, Сыч, Медвежко и старик Ладислав направились по тихим улочкам к полицейскому участку.


-Они вот в этом доме. - Ладислав Гронко палкой показал на большое каменное здание. - Ночью здесь никого нет, кроме дежурного, да и он, наверно, видит седьмые сны.


Как было условлено, Медвежко постучал в дверь.


- Пан полицейский, срочный пакет из района, откройте! - громко крикнул он. Неторопливо внутри зажегся огонь, потом открылась дверь, и на пороге показался сонный полицейский.


-Шастают тут по ночам, потом штаны пропадают…


Дежурный не успел возмутиться, как Сыч и Медвежко скрутили его, отняли пистолет. Побелевший от страха полицейский даже вскрикнуть не успел, как его втолкнули в дверь.


-У нас мало времени, долго разговаривать не будем, - веско сказал Ахмадуллин. - Вы и сами прекрасно понимаете, кто мы такие. Так вот - нам нужны оружие и боеприпасы.


-Винтовки и боеприпасы вон в шкафу, ручной пулемет в комнате, - выпалил совершенно ошалевший полицай.


Оружие быстро собрали, Медвежко, радостно улыбаясь, поднял пулемет.


Ахмадуллин финкой разрезал телефонные провода и дал парням знак уходить. Полицейский по имени Вацлавик, быстро сообразивший, что к чему, предпочел присоединиться к партизанам.


Когда поднялось солнце, позолотившее верхушки гор вокруг деревни Ясны, Вафа Ахмадуллин и его новые друзья, вооруженные с головы до ног, уже приближались к базе отряда…




…Когда пройдут годы, Вафа Ахмадуллин вновь появится на этой земле. Первым делом он навестит деревню Ясны, что недалеко от Братиславы. Его приведут в дом одного пенсионера.


Сопровождающий спросит:


-Вам знаком этот товарищ?


-Где-то видел, да вот не припомню, - ответит Ладислав Гронко.


-А Василия забыли? - спросит тогда Вафа.


-Василий, как же забыть тебя, орла наших Татр! - закричит старик и, обливаясь слезами, бросится обнимать Вафу Ахмадуллина.




***




В Татрах стоят безоблачные, ясные дни. Прохладный горный ветер щекочет ноздри, к нему присоединяется запах свежеиспеченного хлеба. Вот уже второй день отряд Евгения Волянского расположился в деревне Мартин, что притаилась в небольшой долине между двух гор. Слухи здесь распространяются быстро: уже многие услышали о советских парашютистах, и вот в отряд непрерывно идут люди. В руках старая берданка, винтовка, немецкий шмайссер…


Лейтенант Вафа Ахмадуллин и Ладислав Калина проверяли оружие новоприбывших, знакомились, записывали имена прибывающих в отряд людей. Каждого надо расспросить, проверить. В отряд не должны попасть подозрительные люди, тем более провокаторы, прямые пособники врага.


- Калина! Ахмадуллин! - Дежурный по штабу отвлек их от работы, - командир зовет.


Когда друзья вошли в дом, который находился посреди деревни и служил штабом отряда, там были Волянский с незнакомым словацким офицером. Они горячо спорили.


-Давайте, проходите, - повернулся к новоприбывшим Волянский. - Вот, знакомьтесь: майор Носко из штаба полковника Голиана. А это поручик Калина и лейтенант Ахмадуллин.


- Поручик? - Майор удивленно оглядел Ладислава с ног до головы. - Оказывается, у вас есть словаки.


-Да, пан майор, - Калина холодно улыбнулся, - Мы вернулись освободить нашу Родину от нацистов и от Тисо.


- Большевик? - Зеленые глаза Носкова с яростью уставились на Калину.


- Так точно, пан майор, я член Словацкой Коммунистической партии.


- Вот как! - возмущенный майор замолчал, будто набрал в рот воды.


- Мы здесь не для того, чтобы вмешиваться в вашу внутреннюю политику, это вы сами решите после войны. - Обычно вспыльчивый, Волянский на сей раз осторожен. - Сегодня главная задача для всех - уничтожить гитлеровскую Германию. А какая власть будет в стране, какое будет общественное устройство, решит народ.


- Ну что же, если так… - майор Носко несколько успокоился и приступил к изложению своего задания. - Полковник Голиан приказал сообщить, что армия готова к восстанию, и что мы ждем сигнала от Национального Совета. Только предупреждаем: координационные группы из Советской России должны подчиняться Словацкой армии, выполнять требования ее инструкторов.


- У нас есть только один командир - это Красная Армия, - решительно отрезал Волянский. - Мы будем выполнять приказы только своего командования.


В тот же день Украинский штаб партизанского движения получил радиограмму:


«Киев. Строкачу. Словацкий народ и армия готовы к всеобщему национальному восстанию. Командование Словацкой армии ждет сигнала. Капитан Волянский. 13 августа 1944-го года. Словакия, район Татры».


Из Киева в ответ пришла радиограмма на имя Величко, Ляха, Калины, Макарова и Волянского:


«Пришлите полные сведения о силах, которые выступят против немцев. Сколько немецких войск в Словакии? Сигнал по мере готовности. Строкач».


15 августа новая радиограмма в Киев:


«Достигнуто соглашение с руководителями войск Подпольной Словакии - Голианом, Маницем, майором Марко. Разработан план нападения на немцев, подписано соглашение о совместном восстании. Для подписания официального соглашения в Братиславу послан представитель компартии».




***




Оружие, боеприпасы - вот что держит Волянского. Майор Носко ушел и пропал - нет от него ни инструкторов, ни оружия. А народный поток не прекращается. Как быть? Ведь добровольцев надо обучить, надо вооружить.


Четник Ян Сыч проявил инициативу, предложил выход из создавшегося трудного положения. Его разведчики обнаружили на одной из железнодорожных станций немецкий склад. Ясно, как день, что оружие приготовлено для отправки на Восточный фронт. Этим нельзя не воспользоваться. Два отряда под командованием поручика Ладислава Калина и лейтенанта Вафы Ахмадуллина отправились на задание.


Долго шли по берегу бурлящей в теснинах гор речки Грон. И вот она - железная дорога, вьется над пропастью. Гром паровоза время от времени взрывает тишину, слышен перестук колес.


- Осталось немного, - идущий впереди Сыч, остановившись, огляделся по сторонам, - дождемся ночи, командир.


Отряд остановился на отдых, а Ян Сыч, забрав с собой двух партизан, отправился на разведку.


- Склад охраняют пять фашистов, - рассказал Сыч, вернувшись, - двое на стороне гор, трое - внизу, возле двери и окон. Часовые сменяются каждые два часа.


…Вместе со взметнувшимися в воздух друг за дружкой двумя ракетами партизаны бросаются вперед и врываются в караульный дом и на склад…


Когда партизанские отряды, взвалив на плечи автоматы, винтовки, ручные пулеметы, ящики с патронами, собрались в обратный путь, на востоке уже светало. Всех окрылило то, что первая схватка с немцами закончилась победой. Кто-то даже затянул раздольную песню.


-А у нас новость, - встретил Волянский Вафу и Ладислава, - вот решение Словацкого национального совета о преобразовании нашего отряда в бригаду. Вторая партизанская бригада под названием «За свободу славян». Хорошо звучит?


Ахмадуллин и Калина улыбнулись, посмотрели друг на друга - значит, скоро наступит час восстания.


- Надо переждать еще три-четыре дня. - Продолжил капитан, словно прочитав их мысли.


- Штаб Голиана ждет указаний от правительства Бенеша в Лондоне, но времени у нас нет. Армия Москаленко штурмует Карпаты. Вам придется провести еще одну боевую операцию.


Волянский наклонился над картой.


- В горном санатории напротив деревни, что под городом Брезово, отдыхает около пятидесяти немецких офицеров. Перед вами стоит задача - уничтожить их всех, до единого, - лицо командира бригады стало серьезным. Пронзительные ястребиные глаза устремились на поручика и лейтенанта.


- Есть! - ответили два боевых товарища.


И вот уже Вафа с товарищами по оружию затаились возле узкой тропы, виляющей между столетними соснами. Офицеры, которые ходят в деревню под Брезово выпить палинки да поякшаться с молодухами, должны пройти именно здесь.


Вдруг впереди послышалась речь и топот ног. Когда за поворотом показалось около десяти немецких офицеров в черной форме, Ян Сыч бросил на Ахмадуллина вопросительный взгляд и прошептал: «Лейтенант, что будем делать, это же эсэсовцы?»


-Очень хорошо, что эсэсовцы!- сказал Вафа, неторопливо нацелил автомат его на лоб впереди идущего офицера, выстрелил. Гауптман свалился, словно подкошенное дерево. В ту же секунду в горах загрохотали выстрелы. Ни один из офицеров не смог уйти живым.


-А сейчас, друзья, - Ладислав Калина поднял пистолет, - в санаторий!


Часовые у ворот были убраны без единого шума, и партизаны бросились в сторону корпуса, где слышалась пьяные голоса и песни. Ничего не подозревавшие фашисты, отмечавшие какой-то свой людоедский праздник, вскочили, увидев нацеленные на них автоматы. Кто-то потянулся к кобуре, но тут же упал, сраженный пулей Яна Сыча. Несколько офицеров выпрыгнули в окно. Их путь также оборвала партизанская пуля. Нет, не вернутся на Восточный фронт пятьдесят боевых офицеров вермахта!


В тот же день к отряду Калины и Ахмадуллина присоединилась рота под командованием поручика Стефана Моравки. Так 29 августа 1944 года началось восстание Словакии против немецко-фашистских захватчиков.




Восстание




Город Брезов расположился на крутом берегу реки Грон, которая делит на две части Высокие Татры. Тихая, размеренная жизнь этого словацкого городка вдруг разом преобразилась - на центральной площади каждый день идут митинги и демонстрации.


Вот и сегодня площадь заполнена народом. Когда на приготовленную наспех деревянную трибуну поднялись командование бригады «За свободу славян» и представители Народного Совета и Словацкой армии, голоса поутихли. Вперед вышел человек в черном плаще, повязавший несмотря на теплый день шарф, высокий, худой, со впалыми скулами.


- Товарищи! - крикнул он. - Вот уже пять лет, как народ Словакии лишен всех политических, социальных и экономических прав. Близкий друг Гитлера, дворцовый священник Тисо организовал военизированные отряды от фашистской партии людаков. Гордисты разоряют страну, вывозят ее богатства в Германию.


-Кто это? - Вафа наклонился к Яну Сычу.


-Ян Шверма.


Януш Шверма, видный деятель компартии Словакии, прибыл из Москвы для руководства народным восстания. Певцу революции, члену компартии еще с 20-х годов, публицисту и пропагандисту, недавно исполнилось сорок 40 лет. На виде же ему можно было дать все шестьдесят. Годы подполья, тяжелая революционная работа сильно пошатнула его здоровье. Но глубокая вера в светлое будущее Словакии прибавляла ему сил, давала жизненную энергию. Вот и сейчас народ жадно ловит каждое его слово.


- Организации рабочих уничтожены, - продолжал Ян Шверма, - лучшие люди, настоящие патриоты нашего народа, сидят в тюрьме, многие погибли. И даже в таких условиях коммунисты остались верны своей программе, и сегодня, во главе восставшего народа также стоит Коммунистическая партия. Наша цель - помочь Красной Армии и Советскому Союзу в их стремлении одержать верх над гитлеровской Германией и установить в стране социалистический строй. Да, только социализм освободит нашу страну от растянувшегося на многие века национального, социального и экономического рабства. Только социализм приведет нас к светлой жизни. Борьба будет жестокой и беспощадной. К оружию, товарищи!


Народ на площади громкими криками приветствовал пламенную речь Шверма, в голубое небо взметнулись фуражки и береты.


После митинга комиссар бригады Макаров собрал командиров партизанских отрядов.


- Вот что, товарищи, - сказал он, - святое дело мы начали, но его надо продолжать и успешно завершить. По приказу словацкого народного совета вместе с армией мы должны захватить города Спишска-Нова-Вес и Кежмарок.


Пламя народного восстания охватило всю Словакию. В Татрах, в долине Липты люди целыми деревнями уходили в партизанские отряды, организовывали новые отряды, повсеместно создавали комитеты народных выборов, ломали сопротивления гордистов и эсэсовцев. Из Западной и Средней Словакии борьба постепенно перешла в Восточную Словакию. Бригада, в которой воевал Вафа, за несколько дней освободила города Ружомберок, Липтовски-Микулаш, Попрад.






Вот уже второй день идут сильные бои за город Кежмарок, что стоит на берегу реки Попрад. Немецкое командование, видя, что дела плохи, вызвало из Венгрии, с фронта несколько дивизий и бросило их на подавление восстания. Бригада Волянского настраивается обороняться. Словацкая армия тоже окапывается.


С восходом солнца, вдали, из-за горного перевала, показались вражеские танки и бронемашины.


- Ну, беркуты, - подбадривает Волянский партизан, - сейчас нам предстоит схватиться не с отдельной группой, а с частями регулярной вражеской армией. Только не паниковать! Бронебойщики, вперед! Ваша цель - гусеницы танков и бензобаки!


Прямо к позиции наших бойцов подъехали два немецких мотоцикла. Их не тронули - это разведка. Они развернулись и затарахтели обратно, к своим.


Установилась тишина, которая бывает только перед боем. И вот уже к позициям партизан приближаются танки с черными крестами на броне. Из-под гусениц поднимается желтая пыль. Долго ждавшие этого момента партизаны открыли огонь из бронебойных винтовок, автоматов и пулеметов. Идущий впереди танк резко остановился. Связка гранат, брошенная Яном Сычем, перебила его гусеницы. Остальные танки, объезжая слева и справа, вырвались вперед.


Калина и Вафа находятся в одном окопе. Перед ними дымится только что подорванный бронетранспортер.


-Здорово ты его уделал, Василий, - Калина похлопал Ахмадуллина по спине, - теперь моя очередь.


Он ползет в сторону бронетранспортера, захватив с собой ручной пулемет. Вафа следует за ним и тоже забирается в бронетранспортер. Прихватив лежавший возле машины тяжелый пулемет, он набивает его патронами, и вот уже огненная струя поливает немцев. Два пулемета пригибают врага к земле. Но вот неподалеку взрывается снаряд, его осколки ударяются о броню транспортера и осыпаются на землю.


- Похоже, что следующий будет бронебойным! - кричит Калина и выпрыгивает из машины, - пора уходить, Вася!


И точно - они успели добежать до окопа, как вражеский снаряд разорвал бронетранспортер на куски.


Только к вечеру прекратилась атака немцев. Поредевшая бригада партизан нуждалась в передышке и пополнении. Скрытно отойдя в тыл, по трем маршрутам направились в горы. Их сменили части армии Словакии.






- Вашему отряду, товарищ Калина, - Волянский вынул из планшета карту и показал поручику, - ставится задача взорвать мосты возле Новой и Старой Смоковцы, Татранской полянки, Штребски-Плиссо, Важец, Виходна, Гиби.


-Есть, товарищ капитан! - бодро ответил поручик.


Вскоре отряд на трех машинах отправился в путь. Начался дождь. Дорога скользкая, машины мчатся по самому краю пропасти. Чуть в сторону качнет - и все.


Холодное сентябрьское утро. Вдалеке обозначилась голубоватая полоска гор. Хотя ночь и прошла спокойно, кто знает, что ждет впереди? И действительно, отряду это туманное утро принесло новые тяжелые испытания. Не успели выехать из деревни Татранской-Полянки, как кто-то крикнул:


-Немцы!


И вправду, впереди показались десятки машин, крытых брезентом.


-Они же нас не видят. - Вафа обернулся к Калине. - Может, встретим их у моста?


- Волянский запретил вступать в бой с большими группами фашистов, - засомневался Ладислав.


-Это так, конечно, но ведь сейчас превосходство на нашей стороне.


- Это как? - заинтересовался поручик.


- Немцы движутся в походном порядке. Пока они приведут себя в боевой порядок, пройдет немало времени. Второе, засада.


- Давай, Василий, - решился Калина.


Ладислав запрыгнул в кабину, Вафа занял место в другой машине. Проехав пару километров, первая машина остановилась у каменного моста. Минеры быстро установили авиационную бомбу.


-Приготовиться! - Калина взял в руки один конец шнура. - Без моего приказа не стрелять!


Немцы не заставили себя ждать. Вскоре передняя машина уже въехала на мост, проложенный через узкую горную речку. В ту же секунду Ладислав изо всех сил потянул шнур на себя, и, словно споткнувшись обо что-то, машина резко остановилась. Сильный взрыв поднял ее в небо и бросил в реку. Вторая машина, ехавшая за ней на большой скорости, покатилась под мост на острые камни.


Тихий лес словно взорвался - пальба из автоматов и пулеметов, крики вражеских солдат заглушили все вокруг. Немцы из третьей машины быстро спрыгнули на землю, и, отстреливаясь из автоматов, побежали обратно. Партизаны стреляли по ним, не переставая, пока те не скрылись за поворотом. Десятки вражеских трупов остались возле моста, под мостом в реке, у обочины дорог. Победа! Но надо спешить - возможно, что противник пустит в дело танки.


Дорога уходит в горы. За очередным перевалом показалась довольно большая деревня.


-Это и есть Штрепски-Плессо, - партизан Стефан Моравка из командира взвода превратился теперь в проводника - это его родные места.


Отряд остановился на берегу озера с чистейшей водой, видны даже мелкие камни на дне. Каменные скалы, похожие на развалины средневековых крепостей, словно застыли от взгляда ужасной Медузы Горгоны из древнегреческого мифа, стоят, прижавшись друг к другу.


-Здесь горный курорт, - рассказывал между тем Моравка, - Он находится на высоте 1355 метров над уровнем моря. Во-он, - он махнул рукой в сторону красивых двухэтажных зданий, - санатории «Кривань» и «Гвиездослав». - Эх, отдохнуть бы там всем отрядом! Наступит ли такое время?


Вафа, как и его друзья -партизаны, с восторгом слушал речи Моравки, с восхищением рассматривал действительно красивые здание, расположенные на том берегу озера. Но пока не время.


Немного передохнув, отряд вновь отправился в путь. Дорога между тем все сужалась и сужалась, а потом и вовсе сошла на нет.


-Машины сбросить в пропасть! - таков был приказ Калины. - Ночью перейдем долину Липтов и воссоединимся с основными силами!


Иного выхода нет. Машины с грохотом, ударяясь о скалы, полетели вниз. Где-то там, внизу, на страшной глубине, они разбились вдребезги. А партизаны взвалили на плечи оружие и направились в долину Липтов.


В лесу темнеет быстро. Под ногами скользко, да еще к тому же моросит мелкий дождик. Идти по бездорожью по камням и скалам пришлось долго. Партизаны изнемогают от усталости, но останавливаться нельзя.


- Надо бы передохнуть, сил бы набраться, Ладислав. - Ахмадуллин тоже очень устал. Нелегко и Калине. На плечах у него ручной пулемет и автомат. Они оттягивают плечи.


-Нет, рано еще, - говорит он, переводя дыхание, - немцы могут нас настигнуть, надо идти.


И только когда спустились в низину и вошли в густую рощу, был дан приказ остановиться на отдых.


И снова в путь, сквозь ночную темень партизаны идут, спотыкаясь на каждом шагу, а проливной дождь все идет не переставая, пробираясь сквозь мокрые насквозь плащ-палатки.


- Недолго осталось, парни, - уговаривают командиры, - скоро мы достигнем долины. - Потерпите немного!


Только на третий день, перед рассветом отряд соединился с основными силами партизанской бригады.




Штаб бригады, расположенный в деревне Волоска, каждый день получает тревожные сообщения из центра восстания - города Банска-Бистрица. Видя, что дела осложняются, гитлеровцы перебрасывают в Словакию все новые и новые войска. Территория, контролируемая повстанцами, сужается, сжимается.


В штабе бригады идет совещание. Напряженность последних дней легла на плечи Волянского тяжелым грузом. Он истощился, его ястребиный нос заострился, под глазами красные круги. Командир тяжелым шагом обошел стол, где сидели советские и словацкие офицеры, и остановился у карты на стене, утыканной разноцветными флажками.


-Товарищи, - несмотря ни на что, голос капитана звучал спокойно и решительно, - несколько дней тому назад мы встретились с кадровой армией немцев. Схватка решилась не в нашу пользу, словацкая армия с первой же схватки показала свою слабость. К тому же, противник в Восточной Словакии обезоружил две дивизии. Наши силы истощены, поэтому настало время перейти к партизанским действиям. Киев требуют сделать это незамедлительно.


С сегодняшнего дня следует просачиваться в тыл врага мелкими группами по десять-пятнадцать человек и начать диверсионные действия. Эти группы составят фундамент, ядро будущих партизанских отрядов. Приближается зима, надо усиленно к ней готовиться, чтобы успешно перезимовать в горах.




Под командование Вафы Ахмадуллина будет пятнадцать человек. Шестеро из советского партизанского отряда, девять словаков. Комиссаром назначен Леонид Леонов. Район действий - Высокие Татры. Русский отряд пока еще в Банске-Бистрица. Пока их нет, Вафа, не теряя времени, отобрал словаков. Конечно же, в первую очередь это Ян Сыч, Стефан Моравка и Ян Медвежко. Он знает их с первых шагов на словацкой земле, это проверенные парни. С подачи Моравки в отряд записываются Юлиус Врабец, Антон Катрак, Винцент Вацлавик, Ян Кубанчик.


На другой день из Банска-Бистрицы прибыли и советские партизаны.


- Старший лейтенант Леонов, - представился офицер средних лет. - Мои спутники - младший лейтенант Барабаш, и наши партизаны…


- Ладно, сам познакомлюсь, - перебил Вафа Леонова и направился к сидящим возле дома на бревнах партизанам. Те встали, поправляя одежду.


-Здравствуйте, товарищи!


-Здравствуйте! - Дружно отозвались партизаны.


Вафа улыбнулся, но туже согнал улыбку с лица.


- Я назначен командиром партизанского отряда "Великие Татры". Впрочем, пока у отряда есть только название, создавать его будем вместе. Меня зовут Вафа Мустафович Ахмадуллин. Из Башкортостана, 1922 года рождения. Член ВЛКСМ. Сражался на Украине в партизанском отряде "Смерть фашизму", работал в Украинском штабе партизанского движения. А теперь давайте познакомимся с вами.


Шаг вперед сделал офицер лет двадцати, сухощавый, с синими глазами, с торчащим из-под выгоревшей пилотки соломенным чубом.


-Младший лейтенант Барабаш, Анатолий Барабаш, - представился он звонким голосом, - до войны жил в деревне Алексеевка Харьковской области. Потом в партизанском отряде. Комсомолец. Парашютист. Среднее образование.


-Хорошо, младший лейтенант. Будем работать вместе. Вас назначили начальником штаба отряда.


-Есть!


Вперед вышел человек в длинном пальто, черноусый, с первого взгляда вовсе не похожий на военного.


- Константин Скоробогатый, - сказал он веско. - Из города Ромны. Артист. Тридцать шесть лет.


- Надо же, - удивился Вафа и обратился к третьему, со шмайсером за плечами. - А вы как, тоже?


- Бог не дал таланта, - спокойно ответил обросший до глаз бородой широкоплечий партизан. - Зовут меня Марк Широченко. С Сумской области Украины, колхозник. Германцы погнали меня в Дойчландию, на каторгу. Два раза сбегал - ловили. А вот этой весной - не поймали. Два месяца кружил по лесам, пока не примкнул к "Русскому отряду".


Украинцы Иван Фита и Роман Гупало, как оказалось, тоже бежали из немецкого плена.


На второй день с наступлением сумерек в горах, отряд из 15 человек, загруженные тяжелыми рюкзаками, вышли в путь.




Схватка у хутора Важец




Хата Важец - этот маленький хутор стал временным пристанищем для партизанского отряда "Великие Татры". Когда-то здесь отдыхали, охотились богатеи, страдающие от безделья, всякие заводчики и фабриканты. А теперь здесь пустынно. На тихой поляне, посреди темного леса стоит двухэтажное деревянное здание с погрустневшей крышей, покрытой мхом, почерневшее от дождей. Чуть поодаль, за редким кустарником виднеются еще два дома. За ними блестит в тумане снежная вершина Криваня. Вокруг нет ни одной деревни, ни одного хутора, только глубокая тишина. Можно подумать, что война идет за тысячи километров, а может быть, и вообще нет ее, войны? Лишь холодный горный родник за домом звонко течет и течет, нарушая тишину, не прекращая петь свою вечную песню.


И все же весть о партизанах, словно эхо в горах, быстро распространилась по округе. Уже на следующий день из деревень Липтовски-Кокава, Важец, Штребске-Плесо, Подбански, Прибилино, Вавришово, пришли люди с просьбой принять в отряд. Так появился в отряде свой доктор - Золтан Брилл. Он со своей супругой Виолой убежал от немцев в горы к партизанам. От границ Польши пришел в отряд начальник погранзаставы надпоручик Ян Рашо со своим взводом.


И вот отряд растет, все больший и больший размах приобретают его действия. В скором времени небольшая группа становится полноценной боевой единицей с крепкой, почти армейской дисциплиной, со своей службой разведки. Ею руководит Стефан Моравка.


В один из дней разведка сообщила - в деревне Важец стоит большой немецкий обоз. Завтра фашисты уходят на Попрад. Нет, такой случай упускать нельзя! С вечера, взяв с собой два взвода, Вафа отправился к деревне.


И вот темноту ночи нарушила автоматная очередь. Не ожидавшие такой "невоспитанности" вражеские солдаты бросились из домов на улицу, но меткие партизанские пули находят их всюду. Некоторые побежали в сторону деревни Виходны, но и там нет им спасения - дорога закрыта, взвод Рашо крепко держит шоссе.


И вот улицы деревни опустели. Десятки немцев нашли себе могилы в горах, а партизаны привезли на хутор Важец шесть возов с оружием, боеприпасами и продуктами.


Новый день - новые задачи. Вафа Ахмадуллин приказывает взводу Яна Рашо подорвать каменный мост через Виходну и Важец. Когда на Татры опустилась ночь, партизаны собрались в путь. В это время Ян Сыч привел худого желтолицого человека в одежде лесника.


- Вот, часовой задержал, - сообщил Сыч. - Говорит, вышел подышать свежим воздухом на ночь глядя.


-Кто ты? Куда направляешься? - Вафа нетерпеливо, но внимательно посмотрел в глаза задержанного.


- Я, это, - стал запинаться задержанный, - работаю лесником в Подбанске. Шел к хозяину Важецкого хутора Кертиске.


Вызвали Кертиске. Этот пожилой, круглолицый, полноватый, никогда не снимавший засаленную шляпу с головы словак, ни словом не обмолвился, когда партизанский отряд занял его хутор. Всем своим видом он говорил - «по мне что вы, что гардисты, что швабы". Целыми днями он отсиживался в подвале, никуда не выходил. Партизаны, видя такое дело, прекратили следить за ним.


-Ты узнаешь этого человека? - спросил Моравка.


-Да, - нехотя отозвался Кертиске. - Из Подбанска он. Иржик зовут.


-Ладно, свободен, - Вафа повесил на плечи автомат, - только смотри, пан лесничий, если пришел со злыми мыслями, целым не уйдешь. Он повернулся к Леонову и Барабашу:


- Будьте начеку. Враг не дремлет.


С опозданием, но отряд тронулся в путь. Они шли долго, не останавливаясь, стараясь не шуметь в темноте ночи. До рассвета надо добраться до моста над горной рекой. «Если его свалить, немцы, по меньшей мере, две недели будут его восстанавливать», - подумал Вафа. Партизаны быстро заминировали мост. Внезапно со стороны Важец раздались выстрелы. Там в засаде находилось отделение Моравки. Значит, на них напоролось немцы.


-Товарищ лейтенант, - Ян Рашо, убрав руки с бинокля, показал на дорогу по подножью горы, - швабы гонят Моравку.


Партизаны, приготовив оружие, укрылись среди скал. Действительно, по дороге отступала часть Моравки. Кто-то ранен, его тащат под руки товарищи. Рашо не выдержал, схватив ручной пулемет, он побежал на мост.


-Стефан, уйди с дороги! - закричал Рашо и залег за колонну моста. Пулемет в его умелых руках заговорил злыми, сухими очередями.


Несколько швабов свалились на землю, выпустив оружие из рук, остальные попятились, наткнувшись на неожиданное препятствие. Воспользовавшись передышкой, Рашо отполз в сторону. За ним перемахнули мост партизаны из группы Моравки.


Послышался гул моторов, и из-за поворота дороги показались машины с немецкими солдатами. Видя, что мост пуст, они прямиком направились к нему.


-Раз, два, три… - Сыч посмотрел на Ахмадуллина.


-Давай!


Затрещал бикфордов шнур, огонек начал подкрадываться к мосту. Сильный взрыв встряхнул горы, камни посыпались в разные стороны, полетели деревьев, разодранные в щепки, поднялся густой столб пыли. Когда он опустился на землю, не было ни моста, ни двух машин. Еще несколько остановились, на узкой дороге повернуться негде. Из кузова один за другим выпрыгивают немецкие солдаты и убегают, отстреливаясь…


Когда радостные партизаны после операции вернулись на хутор Важец, их встретили невесело.


-Дела плохи, командир, - первым начал комиссар Леонов, - лесничий сбежал.


-Эх, раззявы, - Ахмадуллин со злости скрипнул зубами, - а где Кертис?


- За ним уже послали.


Хозяин имел все тот же безразличный вид.


-Давай, говори, - набросился на него Вафа, - куда подевался этот твой Иржик! Кто он такой?


Кертису пришлось рассказать правду.


-Его и правда зовут Иржик, но только никакой он не лесничий. Он гардист.


Внезапно Вафа вспомнил схватку за Кежмарок. Так вот где он видел этого человека! Тогда на улице прекратилась стрельба, но партизанам не давали покоя засевшие на крышах домов "кукушки". В ходе облавы у этого человека обнаружили на чердаке ручной пулемет. Только он вышел сухим из воды, мол, не он стрелял. Действительно, рядом с пулеметом лежал труп немецкого унтера. Расследовать, как было дело, тогда времени не нашлось, и вот снова этот человек. Значит, Иржик не просто так приходил к Кертису. Что-то в этом есть.


-Почему сразу не сказал?


-Как сразу распознаешь душу человека, пан офицер, - хозяин дома, плача, опустился на пол, - Вы уйдете, а мне еще жить.


Ахмадуллин срочно собрал командиров взводов, отдал приказ:


- Расставить усиленные посты, увеличить засады, партизанам выдать по полному комплекту патронов, раздать гранаты!


Ночь прошла спокойно. Но когда из-за тумана, укрывавшего горы, появилось солнце, на дальнем посту раздались выстрелы. Они подняли на ноги партизан, нарушили тишину векового леса.


-Тревога! Немцы!


Только партизаны успели занять заранее определенные позиции, как из-за деревьев выбежали эсэсовцы в черных мундирах. Их было около двадцати человек, а начальствовал над ними полный гауптман. Одновременно заговорили несколько пулеметов, автоматов и винтовок.


-Командир, это не тот "лесничий"? - Лежащий рядом с Вафой Марк Широченко показал на человека, который стоял вдалеке, прячась за широкой листвой векового дерева.


-Тот самый, Марк, - спокойно сказал Вафа. Он взял снайперскую винтовку Широченко, и продажная душа покинула землю.


Огонь затих. Немцы, встретив мощный отпор, откатились назад. Воспользовавшись передышкой, Ахмадуллин вызвал к себе командиров взводов.


-Эта тишина не надолго, товарищи, - в голосе Вафы чувствовалось волнение, - как доложил Сыч, швабов в два-три раза больше наших. Все тайные тропки сейчас в их руках. Нам остается только одно - прорвать вражеское кольцо и уйти в горы.


-Каратели! - где-то рядом раздалась автоматная очередь!


-Занять круговую оборону! - коротко скомандовал Вафа. - Прорываемся по моей команде.


Вскоре поляна вокруг хутора Важец была окружена карателями, только пулемет Анатолия Барабаша не дает им выйти из-за деревьев да Широченко не торопясь кладет немцев из снайперской винтовки.


-Велитель, - подполз Моравка, - швабов слишком много. Пулемет Барабаша не успевает.


-Леонов, - Ахмадуллин повернулся к комиссару, - возьми пятерых-шестерых человек и поторопись в тыл, а ты, Сыч, беги к взводу Рашо. Настало время прорвать кольцо. Пусть атакуют с правого фланга.


Немцы все ближе, над головой свистят пули, где-то совсем рядом взрываются гранаты. В это время в тылу врага прозвучало громкое "Ура".


"Молодец, Рашо, - подумал Вафа, - вовремя успел".


-Вперед, товарищи! - Он легко, словно оттолкнулся от батута, вылетел из окопа, и, стреляя из автомата, побежал навстречу карателям. Вслед за Вафой, ни отставая ни на шаг, бежит Марк Широченко, его горячее дыхание бьется в ухо. Внезапно он остановился и, держась за живот, присел на землю.


-Что, батя, ранило? - Ахмадуллин нагнулся к старику.


-По-моему, задели, - сквозь пальцы Марка Широченко просочилась красная кровь.


Между деревьями показался взвод Рашо. Сильным огнем они поливают карателей. Впереди - сам надпоручик. Без головного убора, в расстегнутом мундире, с растрепанными волосами этот бесстрашный словацкий офицер производит сильное впечатление. Он словно никого не видит. Из его шмайсера, не переставая, льет дождь пуль. Неожиданно в двух шагах от Рашо из-за поросшего мхом камня поднялся немецкий офицер и несколько раз выстрелил из пистолета в надпоручика. Рашо падает на землю. За ним и эсэсовец, сраженный меткой пулей партизана, валится, раскинув руки, на холодный камень. Оставшиеся без командира фашисты отступают, бегут вниз, по горе.




Когда приутихла стрельба, партизаны стали собирать оружие у мертвых немцев, искать раненых товарищей.


-Судруг велитель, - доктор Золтан Брилл подошел к Вафе, - вас зовет Широченко.


Старый партизан лежал под деревом. Он не стонал, терпел, сжав зубы, а взгляд его был устремлен в синее небо.


-Сынок, - первым начал он разговор с командиром, - вот я и закончил войну. Три года ни одна пуля, ни один осколок снаряда меня не задевал, а сейчас, когда приблизилась победа, лежи.


-Дядя Марк, не говорите так, - Вафа натянуто улыбнулся. - И ты поживешь еще, выздоровеешь, вернешься на свою Сумщину!


-Нет, Вася, ты не успокаивай меня, - в лице старика отразилась боль тяжелой раны, он покрылся потом, запутался в словах, но собравшись с силами, досказал. - Я не смогу вернуться домой. Только вот имя, имя пусть вернется незапятнанным! В деревне думают, что я в плену у немцев. Ты, Вася, знаешь адрес, дойди, расскажи, пожалуйста, как дело было, что погиб я, сражаясь с фашистами!..


Ближе к вечеру партизаны увезли на телеге тяжелораненых Марка Широченко и пулеметчика Стефана Грешо в деревеньку Литовски-Кокава, в больницу, но было уже поздно. В больнице Марк Широченко умер.


- Резервов нет, командир, - доложил командиру Ахмадуллину Барабаш. - Надо уходить в сторону Кривани.


Вафа согласился с начальником штаба.


Когда ночь укрыла горы сплошной пеленой, весь отряд собрался возле свежевырытой могилы. Внутри наспех сделанного гроба лежал Ян Рашо. Через короткое время над могилой вырос небольшой холм и, нарушая тишину леса, прозвучали три коротких очереди из автомата.


Партизаны, оставив хутор Важец, исчезли в чаще леса. Каратели в этой схватке потеряли двадцать солдат и одного офицера.








Беркут взмахнул крылами




От самой польской границы, поделив надвое Татры, почти до самой середины Липта тянется Копрово ущелье. С обеих его сторон смотрят в небо страшные коричневые скалы, так что каждый чувствует себя здесь одиноким. Одна из них, чем-то неуловимым напоминающая клюв беркута, называется Кривань. На ее вершине, что расположилась на высоте более 2000 метров над уровнем моря, до середины лета лежит снег. Склоны ее украшает желто-зеленый мох. На западной стороне ущелья, точно напротив Криваня, белеет скала, которою люди окрестили Крижна.


В ущелье стекают холодные родники, которые, собираясь вместе, и создают реку Бела. Сюда, на темную сторону Татры, редко заглядывает солнце, потому и люди избегают здесь появляться.


Вот только заброшенный, полуразвалившийся барак и свидетельствует о том, что здесь когда-то жили люди. Этот барак с покрытой мхом, почерневшей крышей, с разрушенными окнами и вывернутой с мясом дверью обнаружила группа Яна Сыча. Он тут же направил одного из разведчиков к командиру отряда с сообщением, что если его немного отремонтировать, выйдет хорошая казарма. Будет и просторно, и светло, и тепло.


Оторвавшийся от карателей, потерявший направление отряд несколько ночей ночевал в холодных шалашах. А уже была осень, начались холодные дожди. В такое сложное время находка Сыча была равнозначна находке золотого самородка величиной с лошадиную голову, и потому партизаны, не теряя времени, поспешили к подножию скалы Кривань. Партизаны принялись ремонтировать барак. Несколько человек, несмотря на сильнейшую усталость, командир послал на разведку окрестностей.


В начале октября центр Словацкого народного восстания перебрался в восточные районы Средней Словакии. Власть на местах взяли в свои руки революционные народные комитеты. Народные комитеты устанавливают новую государственную власть. Когда немецкие войска вновь оккупировали Восточную Словакию, народные комитеты не прекратили свою работу, поменялась только ее форма.


Вот такой народный избирательный комитет функционировал в деревеньке Литовски-Кокава. Еще когда партизаны базировались на хуторе Важец, комиссар Леонов связался с председателем комитета Зарубеном и договорился о пополнении отряда людьми, снабжении продуктами и оружием. Но что будет теперь, когда на отряд внезапно напали каратели? Переговоры тогда оказались прерваны, надо снова все начинать сначала.


Для партизан снова начались привычные будни. Сыч и комиссар ушли в Кокаву - нужны люди, нужны продукты и боеприпасы. Вафа Ахмадуллин, Барабаш и новый командир взвода Аурел Грешо озабочены строительством зимней базы, бункеров, а отделение старшины Скоробогатого отправилось на хутор Важец за схронами - спрятанными запасами продовольствия и оружия.


Анатолий Барабаш, начальник штаба отряда в те дни писал в своем дневнике: «7 октября. Утро. Вчера вернулась с операции группа Ахмадуллина. Они организовали засаду на дороге, открыли огонь по колонне немецких машин. Уничтожено пятнадцать фашистов и две грузовые машины. Пополнен запас продовольствия».


Вскоре вернулся и Леонов, ему удалось договориться с народным избирательным комитетом деревни Липтовски-Кокава. Он привел с собой молодого парня крупного телосложения. Парень одет в обычную здесь куртку, на голове у него войлочная шляпа, на ногах альпинистские ботинки, в руках шмайссер. За спиной вещмешок.


-Михал Тарагел, - представил его Леонов, - связист Зарубина.


-Прекрасно! - обрадовался Ахмадуллин и вопросительно взглянул на комиссара, - давай, рассказывай, как да что.


-Нас зовут на совещание, - Леонов достал из кармана сигареты и закурил, - в деревне уже с неделю сидят швабы. Отправляют в Братиславу добро, отнятое у народа, ищут среди местного народа предателей, чтобы заслать к нам в отряд. Что будем делать? Вот об этом и хочет поговорить с тобой Зарубин.


-Кого еще возьмем с собой? - Идти или не идти - вопроса такого не было. Скоро зима, а без помощи словацких крестьян вести борьбу в горах будет невозможно.


-Аурела Грешо, а для подстраховки возьмем группу Моравки.


В путь отправились верхом, на лошадях, которых привел Леонов. Через пятнадцать километров вдоль по реке, проводник Тарагел свернул в лес.


-Председатель велел привести вас на мельницу Доваловес, - ответил он на вопросительный взгляд командира. - В деревне - швабы, сами знаете.


Впереди, при свете луны, сверкала узкая полноводная река. Партизаны спешились и быстрым шагом направились к мельнице, настороженно озираясь по сторонам.


-Не бойтесь, товарищи, здесь чужих нет. - Михаил Тарагел открыл дверь и прошел внутрь.


На мельнице тепло, по стенам расставлены мешки с половой, на бревнах осела белая пыль.


-Здравствуйте, - мельник, запачканный мукой, в старой тужурке и шляпе, протянул Вафе руку, - я вас знаю, товарищ Василий, на немецких листовках нарисован ваш портрет. Будьте осторожны, ваша голова оценена швабами в четыре тысячи крон. Ну что же, будем знакомы: председатель народного избирательного комитета деревни Липтовски-Кокава Адам Зарубен.


Комната наполнилась людьми. Вначале разговор шел вокруг подготовки партизанского отряда к зимним военным операциям. Уже сейчас надо организовать в горах бункеры с запасами продовольствия, медикаментов, одежды, создать запасные базы.


-Части Красной Армии сегодня ведут кровавые бои за Карпатский перевал, - рассказывает Адам Зарубен, положив тяжелые руки на стол, - Значит, и нам нельзя сидеть и дожидаться у моря погоды. Вместе с партизанами не дадим продыху гардистам и швабам здесь, в Татрах! Кончилось время, когда они катались, словно сыр в масле. Немало они попилили нашей кровушки! Теперь мы возьмем в руки оружие.


- Это хорошо, что у вас такое боевое настроение, - сказал свое слово Ахмадуллин, - но вам пока рано воевать. Будьте нашими глазами и ушами, это сейчас главное. Немцы вывозят в Германию народное добро. Склады есть и в Кокаве. Чтобы не пострадала деревня, сообщите нам, когда они начнут эвакуацию, а мы их встретим как полагается. В горах тропы узкие.


Когда партизаны и представители народного избирательного комитета закончили обсуждать свои планы, перевалило уже за полночь.


Анатолий Барабаш тогда записал в своем дневнике: «9 октября. В отряде сейчас 67 человек. Все вооружены. Немцы распустили слух, как будто бы на хуторе Важец партизаны потеряли 27 человек.


Группа Сыча устроила засаду и уничтожила немецкую машину, открыла огонь, погибло 11 немцев.


Группа Моравки совершила рейд по деревням Прибилина, Кокава, Виходна. Возле станции Важец остановился поезд, 8-го он уходит в Штребске-Плесо. В поезде 200 немецких солдат и офицеров, 3 танка, десятки минометов. Открывать огонь бесполезно. Группа выяснила, где находятся посты противник. Может быть, удастся напасть всем отрядом.


Василий отправился в Польшу для налаживания связи с польскими партизанами.


10 октября. С Ахмадуллиным из Польши пришли пять поляков. Группа Моравки ушла на разведку. Группы Паштрнака и Урды привезли провизию от народных избирательных комитетов близлежащих деревень. Из деревни Вавришево у полицаев отобрали 20 винтовок, 21 шинель. К отряду присоединились десять добровольцев».






-Товарищ лейтенант, - это Сыч прибежал в штаб, устроенный в бараке. - Возвратилась группа Моравки.


Вафа с Барабашем писали в это время очередное донесение в штаб бригады.


-Позови их. - Вафа отложил ручку и поднялся с места.


Вот уже третий день он ждет известий от Стефана Моравки. Если разведка пройдет удачно, можно будет провести несколько грандиозных диверсий. Первая - на аэродроме возле деревни Святой Петер.


Вошел командир разведки, в руках у него автомат, на плечах - плащ-палатка.


-Судруг велитель, - Моравка изо всех сил старается держаться прямо, - ваше задание выполнено.


- Садись, Стефан, отдыхай, время у нас есть. - Вафа обнял командира взвода разведчиков, вновь сел за стол, обернулся. - Сыч, приготовь чай.


Вот и настало время приняться за Штребске-Плесо - самый большой курорт Татрских гор. Там, в санаториях "Кривань" и "Гвиездослав", отдыхают солдаты и офицеры с Восточного фронта. Партизаны уже наблюдали их, когда шли в Кривань. Теперь они не пройдут мимо.


Была уже середина ночи, когда партизаны достигли санатория «Гвиездослав». Вокруг тишина. Быстро и бесшумно покончив с часовым у ворот и сонным гардистом в вестибюле двухэтажной каменной гостиницы, проходят внутрь. Раскидывают по одной гранате на каждую комнату и вбегают на второй этаж. Взрываются первые гранаты. Услышавшие шум и выстрелы немцы берутся за оружие. Моравка подвешивает на дверь тяжелую гранату, и отбегает, ложится на ступеньки. Взрыв! Дверь слетает с петель и в проем летит еще несколько гранат.


Из нескольких окон гостиницы бьют автоматы.


-Вацлавик, заткни им глотки, - кричит Моравка. Бывшего полицейского из деревни Ясна теперь не узнать. Смелый, проворный партизан Вацлавик с ручным пулеметом пробегает под окнами. Длинная очередь. Стрельба тут же прекращается, только слышно, как в комнате кричат раненые немцы.


От звуков стрельбы поднялся гарнизон неподалеку от санатория. Но к приезду машин, загруженных немецкими солдатами, в "Гвиездославе" остались только горящие головешки и немецкие трупы.


-Молодец, Стефан! - Ахмадуллин пожал руку Моравки. - Объявляю тебе благодарность от имени командования!


-Спасибо. - Моравка отдал честь. - Служу словацкому народу!


Командир повернулся к начальнику штаба:


- Младший лейтенант, зови командиров. Есть разговор.


В отряде сейчас уже две роты. Первым командует Аурел Грешо, второй - подпоручик Ладислав Беньо. Он привел с собой 15 словаков. Ему двадцать три года, это голубоглазый, задумчивый, невысокого роста, светловолосый парень с первого же взгляда понравился Вафе.


-Почему вы пришли к нам, а не присоединились к словацкой армии? - спросил он тогда у Беньо.


-Не пускают прошлые грехи, - сказал поручик и коротко рассказал о пережитом. - До народного восстания я призывал солдат не идти на Восточный фронт. Об этом прослышал один капитан, пожаловался командиру полка. Хорошо, что полковник оказался честным человеком - не стал писать донос в жандармерии.


Но однажды я встретил того капитана на узкой тропинке. В итоге он остался без зубов, а я - без погон. Хотели отправить на фронт, в штрафную роту, но началось восстание. Воевал, в конце сентября, попал в плен к мадьярам. Убежали от них и к вам.


Вафа Ахмадуллин сразу назначил Беньо командиром взвода, а потом он стал и ротным.


-Читай, Барабаш. - Командир отряда протянул приказ из штаба. Речь шла о нападении на немецкий аэродром возле деревеньки Святой Петер в ночь с 15 на 16 октября. В операции участвует весь отряд. Бригада поможет артиллерией.


Когда приказ был прочитан, Вафа взял слово:


-Это наша первая серьезная операция, - сказал он. - Строительство аэродрома начали недавно. Когда оно закончится, немцы начнут бомбить район восстания, места дислокации партизанских отрядов. Значит, надо действовать решительно и точно. План аэродрома вам известен. Завтра - в путь. Должен сказать еще вот о чем, - продолжил командир. - Отряд полностью сформирован, выполнил несколько удачных операций. Так что завтра примем присягу. Вот текст.




После завтрака весь отряд построился возле барака. Невдалеке, под сенью деревьев стоят лошади. Да, отряд «Высокие Татры» уже окреп. Первый раз увидев отряд в полном составе, Ахмадуллин не смог удержаться от возгласа восхищения. Да, бравые ребята! У каждого партизана есть или шмайссер, или винтовка, или автомат ППШ, к ремням подвешены по две-три гранаты, в каждом взводе есть по два ручных пулемета, даже свой минометный расчет появился. "Всего за месяц добыли, - подумал Вафа, - к тому же словаки привыкли к партизанской жизни. Это неплохо, но успокаиваться рано».


-Равняйсь! Смирно! - На поляне прозвучала команда Барабаша. - Равнение на середину! - Он неторопливыми твердыми шагами пошел навстречу к командиру. - Товарищ лейтенант, партизанский отряд "Великие Татры» для принятия присяги построен!


-Вольно! - Вафа прошел мимо прямых рядов и остановился посреди поляны. Барабаш и Леонов заняли места рядом с ним.


- Отряд, для принятия присяги смирно! - Глухой, но сильный голос Ахмадуллина эхом зазвенел в горах. Раскрыв красную папку, он начал читать текст партизанской присяги.




Вот он, этот текст:


"Во имя всего святого, клянусь в борьбе за свободу Чехословацкой республики не щадить ни сил своих, ни жизни. Я вступил в отряд добровольно, чтобы беспощадно мстить за страдание и слезы наших матерей и родных, за погибших за отечество патриотов. Мой отряд станет моей семьей. Все мои мечты и помыслы, все силы с сегодняшнего дня будет направлена в одну цель - на оказании помощи моему отечеству, которое ведет борьбу за свободу. Пока последний оккупант не будет изгнан из нашей земли, пока Чехословацкая республика не обретет свободу, я буду бороться не переставая. Мой девиз: смерть фашистским оккупантам, свободу народам Чехословакии! Во имя этого приношу эту торжественную клятву!






Два часа ночи. Когда до аэродрома возле деревни Святого Петера осталось два километра, партизаны, вышедшие из леса, разделились на четыре группы под командованием Ахмадуллина, Леонова, Барабаша и Беньо. Вокруг пока тишина. Но это временно, потому что скоро должна начать свою работу артиллерия бригады. И точно - не успели партизаны занять обговоренные позиции, как батарея бригады открыла сильный огонь. Первые снаряды разорвались в стороне, на краю аэродрома, но артиллеристы, тут же осознав ошибку, перевели огонь на аэродром. Взрывы полыхали повсюду. Загорелись, вспыхнули ангары, склады, бункера. И тут артиллерия неожиданно прекратила огонь. Это значит, что очередь дошла до отряда Ахмадуллина.


Когда в небо, где лениво плыли растрепанные облака, взмыли две зеленые ракеты, партизаны ринулись в бой. Не отставая от командира ни на шаг, бежит Ян Сыч. Впереди ангары, неподалеку от них - бункеры. Надо использовать каждую секунду, каждую минуту, надо быстрей добраться до аэродрома.


-Кажется, швабы очнулись. - Сыч повалился на землю рядом с Ахмадуллиным. Они попали под огонь немецкого пулемета, что бил из бункера.


- На, задохнись там! - Сыч бросил связку гранат в бункер. Взрыв, пулемет замолк. Группа торопится в ангары. Немцы сопротивляются из последних сил, но меткие партизанские пули валят их на землю. На ходу Ян Сыч свалил очередного немца и, стреляя из автомата, побежал к ангару. За ним бегут командир и друзья-партизаны. Этот ангар пуст. Партизаны облили стены бензином, подожгли ангар и бросились дальше. В другом ангаре стоит самолет. Сыч посмотрел на Вафу.


- Что остановился, жги! - Ахмадуллин побежал дальше. Почему-то не слышно Леонова и Барабаша. Неужели им не дает поднять голову фашистский пулеметчик? И точно, из одного бункера бьет яростный огонь.


-Узнянский! - Командир подозвал к себе одного из бойцов. - Видишь бункер?


-Вас понял, судруг велитель, - Юзеф Узнянский, сняв с пояса противотанковую гранату, пополз между камней. Когда до бункера оставалось метров двадцать, он бросил гранату и залег. Сильный взрыв. Пулеметная очередь захлебнулась в крике раненого немца.


Но успокаиваться рано - в казарме полно немцев, они яростно отстреливаются от наседающих на них партизан. Кто-то из них уже ранен, кто-то убит, а огонь врагов все усиливается.


-Гранатами! Гранатами! - Ахмадуллин сам бросил первую. В это время группа Беньо пошла в атаку на казарму с другой стороны.


-Вперед! - Командир побежал к казармам с автоматом наперевес.


Атака оказалась удачной.


-Собрать трофеи в одном месте! - Вафа торопился. - А раненых и мертвых унесем собой!


-Потерь нет, товарищ лейтенант, - доложил Барабаш, - пятеро раненых, двое - тяжело.


-Кто?


-Фронко и Врабец.


Когда они оставили сожженный, разрушенный аэродром, уже было светло. С гор веял свежий ветер, пожелтевшие кроны деревьев осветили лучи утреннего солнца.




По итогам рейда на аэродром Ахмадуллин издал приказ. Вот он:


Приказ под номером 9 по отряду «Высокие Татры», 1944 год, 16 октября.


«В ночь с 15 на 16 октября, выполняя распоряжение центрального штаба, наш отряд напал на вражеский аэродром. Немцы были изгнаны из всех указанных пунктов. Отряд вернулся на базу без потерь. За умелые действия Юзефу Узнянскому, Яну Паниковскому, Ивану Каламбету выражаю благодарность.


Командир отряда "Высокие Татры" В. Ахмадуллин".


А вот что писал в это время Анатолий Барабаш:


"17 октября. Отдыхаем после сражения. Партизаны изучают устройство захваченного многозарядного парного зенитного пулемета. Готовим сведения для центрального штаба. В бою за аэродром было убито 35 немцев, 18 ранено".






Брат по оружию, по славе и могиле




Дни, полные хлопот, проходят один за другим. У партизан теперь мало времени для отдыха, стоит одной группе вернуться с задания, как другая готовится в путь. Отряд вырос, а поток людей не прекращается. Конечно, среди пришедших могут оказаться и волки в овечьей шкуре. Так, вчера партизаны захватили одного гардиста. Ахмадуллин тогда находился в штабе бригады, поэтому допрос вел Барабаш. У него обнаружили план прохода к бункеру партизан, расположение баз и свидетельство, выданное комендантом немецкого гарнизона. Выяснили имена прошедших с ним немецких агентов.


Между тем Словацкое народное восстание все ширится. В середине октября из Венгрии вызвана дивизия СС "Хорст Вессель", из Польши прибыла бригада "Дирлевангер" и несколько мотопехотных дивизий. Таким образом, в Словакии уже 8 немецких дивизий. Генерала Бергера, командовавшего немецкими войсками, сменяет генерал СС Хефле. Незамедлительно каратели начинают наступление по всему фронту. В конце октября они захватывают города Средней Словакии Крупина, Зволен, Брезно. Вскоре был осажден и центр восстания в Банска-Бистрица. Словацкая армия распадается, многие сдаются на милость победителей, и только горстка истинных сыновей своей родины, патриотов Словакии, прорвав вражеское окружение, уходят в горы. Начинается второй этап восстания - широкомасштабная партизанская война.


Волянский рассказывает об этом командиру и комиссару отряда "Высокие Татры" в штабе бригады.


-Через районы, которые вы держите под контролем, пройдет горная дивизия на Восточный фронт, - сказал он. - Ваша задача - как можно сильней терзать этих гадов, взорвать мосты, не дать им пройти по горным дорогам.


По возвращении в отряд командир собрал совещание. Лейтенант Ахмадуллин вкратце ознакомил с сегодняшними событиями фронта, народного восстания и там же поставил перед отрядом задачу засад, установления секретов, диверсий, увеличения захвата немецких гарнизонов в деревнях.


-Завтра же, - сказал он, поднимаясь с места, - группы Моравки, Сыча, Беньо, Леонова идут в засаду. На базе остается Аурел Грешо, старшина Скоробогатый будет заниматься вопросами продовольствия.




Из дневника Анатолия Барабаша:


23 октября. Ахмадуллин и Леонов вернулись из центрального штаба. О событиях фронта, о том, на каком счету находится наш отряд в штабе, мы слушали с удовольствием. Группу в 25 человек под предводительством Моравки и Беньо проводили на задание через деревню Вавришево. Задача - поставить засаду немецкому автотранспорту".


Группа Стефана Моравки торопится на место засады. Дойдя до берега реки Белы, которая протекает с середины русла Копрова, решили немного передохнуть. Светает. День облачный, беспрестанно идет дождь. Сейчас самое грустное время года. Немного подкрепившись, партизаны тронулись в путь. Позади осталась Кокава, еще несколько деревень, хутор. Впереди Вавришево. Неожиданно из-за туч появился одинокий немецкий самолет, пролетел над идущей группой. Парни легли на землю, но летчик успел засечь группу людей, и самолет вернулся. На партизан полетели крупнокалиберные пули. Кого-то ранило.


-Открыть огонь! - Услышав команду Моравки, партизаны улеглись на спины и начали стрелять из автоматов. Пришли в движение и ручные пулеметы Майзлика, Крупы.


Самолет долетел до гор и, чуть не задев верхушки деревьев, развернулся и пошел на атаку. Но пулеметы парней оказались быстрее. Окутанный черным дымом, самолет резко накренился вбок и с грохотом свалился в лес. Послышался сильный взрыв, в небо взметнулось дым. Моравка вытер рукавом пот со лба и с улыбкой посмотрел на товарищей.


-Давайте, пойдем, посмотрим самолет. - Партизаны не заставили себя ждать, собрали вещи и поспешили вслед за Моравкой. Самолет лежал на берегу речки, текущей между дубов. Экипаж тоже погиб. Парни взяли из разбитого самолета пулемет на турели.


-Подождите, - Моравка позвал к себе партизан. - Швабы должны выйти на поиск пропавшего самолета. Надо устроить засаду.


Так и сделали - принесли с ближайшего хутора пилу, осторожно подпилили два дуба, стоявших возле дороги, соединявшей деревни, к стволам привязали веревки.


Ночь прошла без сна. С первыми лучами солнца, опустившимися на верхушку Кривани, со стороны Довалово послышались звуки телег, храп лошадей и говор людей. Через некоторое время показались три большие телеги, запряженные лошадьми. На каждой по пять солдат. Позади верховой офицер. Когда лошади дошли до подпиленных дубов, Моравка взмахнул рукой. Когда деревья с грохотом упали, на немецких солдат посыпался град пуль.






Из дневника Анатолия Барабаша:


"26 октября. Вчера немцы вышли на поиски пропавшего самолета. Группа Моравки, устроив засаду, уничтожила всех. Из немцев погибают 15 солдат и 1 офицер. Трофеи: 1 пулемет, 5 винтовок, 2 пистолета, 1 автомат. Остальное оружие непригодно".


Осень с каждым днем входит в свои права. Над покрытыми золотом лесом, на вершинах гор Кривань и Крижна, висят нескончаемые черные тучи, к тому же в лицо бьет дождь, смешанный со снегом, под ногами скользко, грязно.


На душе у Ахмадуллина почему-то неспокойно сегодня. Пусть идет град и дождь, партизаны не находятся в глубине леса, только почему то прервалась связь со штабом бригады. Рация не отвечает на позывы. Неизвестность, судьба штаба бригады мучает командира. В комнате штаба, погрузившись в тяжелые думы, он походил взад-вперед, потом укрылся плащ-палаткой и вышел на улицу. День подходил к вечеру. Дождь прекратился. Капли с веток деревьев со стуком падают на землю, дует прохладный ветер. Вафа отошел от дороги, чтобы пойти к разведчикам Моравки, но, услышав радостный голос радистки, вернулся обратно.


- Товарищ лейтенант, радиограмма.


Там было написано:


«Банска-Бистрица пала. Уходим в горы. Наладьте связь со Строкачом, исполняйте приказы Украинского штаба партизанского движения. Немцы теперь навалятся на ваш отряда. Волянский».


"Значит, отряд остался один, - подумал Ахмадуллин, - а немец - вон он, рядом".


- Сейчас же собрать всех командиров в штаб! - отдал приказание Барабашу.


- Только что из штаба пришла радиограмма, - начал он свою речь, когда собрались командиры. - Немцы захватили Банска-Бистрицу. Бригада в горах. Его месторасположение неизвестно. Нам надо быть начеку, отряд надо сохранить как боевую единицу. Сегодня-завтра фашисты начнут на нас наступление. С одной стороны - немцы, с другой стороны - приближается холодная зима. Но мы, советские партизаны, вместе со словацкими патриотами, привыкли к трудностям. В отрядах установить железную дисциплину, полный порядок, паникеров и провокаторов расстреливать на месте.


Вафа остановился на некоторое время, провел глазами по товарищам по оружию. Словацкие парни Аурел Грешо, Ладислав Беньо, Стефан Моравка, Михал Тарагел, Ян Сыч, украинцы Анатолий Барабаш, Константин Скоробогатый, русский Леонид Леонов, сидели вместе, общаясь между собой, локоть к локтю, стеной. И против врагов стояли они стеной в течение полутора месяца, успели подружиться, превратились в дружную и сплоченную семью. Да, с такими ребятами ни зима, ни Гитлер не страшны. Они ведь беркуты Татр!


Из дневника Анатолия Барабаша:


230 октября. Продуктовый отряд носит в горы продукты. Перед большой операцией отдыхаем. В отряд приходят добровольцы. Собираем силы.


1 ноября. Разведка доложила о приходе в деревню Гиби около 300 немецких солдат. Перед ними поставлена задача очистки района от партизана. Строим в горах склады продовольствия и боеприпасов. Поставили усиленные посты. Ходили на могилу Яна Рашо, погибшего 26 сентября на хутор Важец.


2 ноябрь. Продолжается постройка складов. Специальная группа строит в лесу тайный бункер, там можно будет оставлять раненых и вещи. Это займет, наверно, еще 2-3 дня.


Наша группа вместе с командиром, комиссаром и начальником штаба уходит на задание.


Наш отряд теперь в центре внимания: в долине между Татрскими и Липтовскими горами это единственный партизанский отряд. Для уничтожения нашего центра сопротивления немцы собирают крупные силы. Ничего, посмотрим, чья возьмет!".


Последняя страница дневника начальника штаба партизанского отряда "Высокие Татры" датирована 3 ноября 1944 года. Вот эта запись:


"Пишу на поляне. Еще три-четыре дня, и ляжет снег. Сегодня была проделана хорошая работа. Мы были в засаде. Мимо шла группа из семи немцев. Для нашей группы (тридцать два человека) это маловато. Пропустили.


Затем послышался лязг гусениц, и через некоторое время мимо нас проехал мотоцикл с немецким лейтенантом, который боязливо озирался по сторонам. Затем показалась колонна - две машины, танк, несколько бронемашин, и замыкает колонну еще один танк. Их мы тоже пропустили. По прошествии двадцати минут показался еще один танк. Люк у него открыт, три танкиста копаются внутри, видимо, мотор работает плохо. Наша группа окружила их. Почти одновременно полетели двадцать гранат, три их них попали в люк. Мы бросились на землю. Сильный взрыв потряс воздух.


Выбежали навстречу танку. Пулемет вывернут, гусеницы разорваны, только пушка цела, шесть человек экипажа лежат в разных позах. Парни привязали к орудию замка гранату и, отойдя в сторону, потянули за шнур. Короче, Адольфу досталось только шесть фашистских трупов и железная куча. Сейчас вернемся домой. Будут ли нас преследовать? Нет, испугаются!!!


3 ноября 1944 года. Дорога Важец - Виходна».




Разведка каждый день приносит тревожные вести. Немцы успешно подавили восстание и теперь приближаются к горам. Во всех деревнях в округе полно воинских частей, танков, горной артиллерии, минометов. При этом место расположения отряда для немцев уже не секрет, они только ждут удобного момента, чтобы расправиться с ним. Поэтому Вафа Ахмадуллин решил еще раз посоветоваться с командирами.


- Вам известно, что швабы хотят взять нас в огненное кольцо, - начал он привычным спокойным голосом, - Если перекроют проход через Копрову долину, нам - крышка. С одной стороны - высокие скалы Криваня, с другой стороны - глубокая бездна Крижны, сверху - каменные скалы, так что в Польшу нам не пробиться. Предлагаю - завтра же уйти в долину Тиха. Вчера оттуда вернулся старшина Скоробогатый, он все проверил, посмотрел новые места.


-У меня есть предложение, - поднялся с места Барабаш, - я разработал план по уничтожению моста возле Штребске-Плесо, немецкого гарнизона в Прибилино, вражеских батарей на Ямской и Рачковой долине. Если возражений нет, мы могли бы завтра, или даже сегодня приступить к операции. Боеприпасов у нас хватает.


Для диверсии в тылу врага отправились три группы. Одну из них повел в Ямскую и Рачковую долину начальник штаба Анатолий Барабаш.


На рассвете вернулась группа Яна Сыча. Измазанный с ног до головы, с озабоченным лицом, Сыч разбудил спавшего в комнате штаба командира.


-Швабы тремя колоннами идут в горы, - сообщил он, - С собой у них легкие горные пушки.


-Эх, немного опоздали, - Вафа начал ходить взад-вперед по комнате, - нам бы, по меньшей мере, еще три-четыре часа. Но что делать, локоть себе не укусишь. Хорошо, встретим врага огнем. А там и наши группы вернутся группы.


Отряд собрался быстро. Решили организовать засаду силами группы Аурела Грешо. Надо было отвести подальше немцев от лагеря. Руководство обороной лагеря и дороги для отхода в горы взял на себя Ахмадуллин.


-Скоробогатый, -Вафа подозвал старшину, - давай, бери радистку и уходи в горы. Где запасная база, ты знаешь.


Не успел Скоробогатый скрыться за перевалом Крижны, как со стороны Подбански появились черные фигуры эсэсовцев. Они шли стройными рядами и обстреливали из автоматов каждый подозрительный куст. С ними были и собаки.


Командир следил за приближением врага из бинокля.


-Велитель, - к лежавшему в неглубоком окопе между двумя сваленными ветром вязами Ахмадуллину подполз Моравка, - швабы спустились с тыла. - Он показал автоматом в сторону Кривани. Об этой тропке мало кто знал.


-Потом выясним, Стефан, - командир не отрывал глаз от бинокля, - беги туда со своей группой. Не подпускайте швабов к лагерю.


Немцы все ближе, в воздухе, словно пчелы, жужжат пули. Неожиданно вверх взлетела красная ракета, и тут же грохот автоматов, перестук пулеметов, взрыв гранат на дыбы подняли горы. Первые ряды карателей упали как подкошенная крапива. Первая атака была отражена,


Но все еще только начиналось. Через некоторое время в воздухе раздался неприятный свист и над головой партизан пронеслись мины. Это заговорили немецкие легкие горные орудия. От прямого попадания загорелись землянка и постройка возле штаба партизанского отряда. После двадцатиминутной артиллерийской подготовки немцы вновь бросились в атаку, но огненная стена вновь перекрыла им дорогу. "Еще пара таких атак, и мы останемся без патронов", - подумал командир и передал по цепочке приказ экономить боеприпасы.


Внезапно в тылу врага началась стрельба. Немцы, которые вновь поднялись, чтобы атаковать партизанский лагерь, повернули обратно. "Что случилось? - ломал голову командир, - Может быть, это вернулся Барабаш? Наверно, он". Стрельба в тылу немцев то затихала, то разгоралась с новой силой, но потом все затихло.


-Судруг велитель, - прибежал обессиленный Михаил Тарагел, - швабы поставили на нашей дороге четыре пушки, - он указал правой рукой в чащу.


Вафа не ответил, мысленно он был вместе с Анатолием Барабашем. Как помочь его группе, как спасти его от неминуемой гибели? Но делать было нечего, дорога была перекрыта фашистами. Вокруг - враги.


Он бросил взгляд на догоравший барак, тяжело вздохнул, повесил автомат на плечо и отряд тронулся по тропинке, по которой ушла группа Скоробогатого. Когда немецкая батарея открыла сильный огонь по последнему пристанищу партизан, отряд уже был у подножья горы Крижна.


Утром стало известно, что в схватке у горы Кривань погибло четыре человека - Стефан Ружемберок, Матвей Майзлик, Ян Завадский, Стефан Шеффер. Немцы потеряли около сорока человек.


Трагическая судьба начальника штаба партизанского отряда «Высокие Татры» выяснилась только на третий день. Как известно, он отправился с группой партизан в тыл врага на боевое задание.


Оно было успешно выполнен - вражеская батарея взлетела на воздух. Когда партизаны тронулись в обратный путь на базу, горы покрыли черные тучи, пошел густой снег. На дороге в деревню Подбански их встретил Петер и рассказал о том, что деревню заполнили немецкие каратели, с утра они собираются атаковать основную базу.


Группа Барабаша провела ночь в пещере, а утром партизаны пошли по следу карателей. Они неожиданно напали на фашистов с тыла. Немцы сначала предались панике, но потом поняли, в чем дело и окружили группу Барабаша. Основная сила партизан, воспользовавшись этим, смогла уйти в горы.


У Барабаша ручной пулемет, несколько гранат. Он залег меж двух камней и короткими очередями не дает немцам поднять головы. Но силы неравны - несколько человек уже погибли, сам Анатолий сильно ранен. Собрав последние силы, он вытаскивает чеку из гранаты, и когда каратели окружают его, чтобы взять живым, разжимает руки. Вместе с Барабашем погибли три эсэсовца.


Печальная новость быстро облетела партизан. Все уважали этого голубоглазого украинского парня с открытым лицом и льняными волосами. А для Вафы Ахмадуллина эта потеря еще тяжелей. Он был для командира и соратником, и близким другом, и земляком. И вот Барабаша нет, его имя не сходит с уст. Парню шел всего только двадцать первый год, но мыслил он по взрослому, своей смертью сумел защитить отряд, сохранить его от гибели.


Вафа взял в руки дневник Барабаша. В этой простой ученической тетрадке вся боевая деятельность отряда.


Отомстим за Барабаша! Он завернул тетрадь в бумагу и сунул ее в нагрудный карман.


…Сейчас у подножья Криваня на месте, где погибли Анатолий Барабаш и другие партизаны отряда «Высокие Татры» установлена мраморная глыба. К ней прикреплена мемориальная доска с именами погибших в неравной схватке с врагом бесстрашных сыновей русского, украинского, словацкого народа. Ветер, раскачивая вершины деревьев, тихо поет свою бесконечную песню, вспоминая героев...






Сквозь огненное кольцо.




В книге Генерального секретаря Чехословацкой Коммунистической партии Густава Гусака "Рассказ о Словацком народном восстании" (стр.727-729) можно прочесть об этих днях следующее:


"Здесь невозможно не отметить организаторские качества опытных партизанских командиров, особенно хорошо подготовленных советских офицеров. Эти командиры, штабы их отрядов, когда армия распалась и начала отступать в горы, не спасовали перед трудностями, сохранили свои отряды и приумножили их, приняв в свои ряды новых людей, сберегли политические кадры восстания, боевое ядро антифашистского движения. Тысячи солдат, тысячи участников борьбы в эти дни кристаллизуются в отряды, выходя из хаотического движения.


Новые отряды возникают в первую очередь вокруг советского офицера, пополняются и старые отряды. Эти командиры хорошо знают партизанскую борьбу, которая только разворачивается в Словакии.


Это была тяжелая и жесткая война. Чтобы вести ее, одной смелости было мало. Нужны были большое умение, опыт. Эти важные и нужные качества в первую очередь присущи советским офицерам, вот почему вокруг них сплотилось боевое ядро бойцов».


В эти дни в землянке штаба особенно оживленно. Численность "уничтоженного" отряде "Высокие Татры" достигла 196 партизан. У отряда теперь есть несколько трофейных минометов, даже горное орудие. Число диверсий в тылу врага тоже увеличилось. Партизаны с динамитом за спиной, с толовыми шашками в рюкзаках доходят до Липтовски-Градока, до Попрадка, взрывают немецкие коммуникации под Герлаховкой. Горы вокруг долины Тиха полностью в руках партизан. Группа Стефана Моравки через перевал Томаново выходила даже в Польшу.


На рассвете 7 ноября 1944 года на вершине скалы Кривань взвился красный флаг. Его установил доктор Золтан Брилл, оказавшийся к тому же прекрасным альпинистом. Красное знамя на высоте 2494 метра выводило немцев из себя, но они ничего не могли с ним поделать.




В этот день Ахмадуллин был в отряде. Он встал рано. Растопив "буржуйку" в холодной землянке, Вафа открыл журнал, в котором были записаны боевые операции за последние несколько недель. Вчера пришла радиошифровка от подполковника А. И. Асмолова, который руководит теперь партизанами Словакии. Получен приказ в течение двух дней выслать отчет о деятельности отряда «Высокие Татры».


Дверь землянки открылась как от порыва ветра и вовнутрь вбежала покрытая с ног до головы снегом, радистка Анна Барбинягры. Она испуганно протянула командиру радиограмму.


-Что случилось, Анна? - Вафа быстро прочитал шифровку, затем, стерев с лица улыбку, сказал. - Дела плохи, Аннушка, зови начальника штаба.


В телеграмме полковника Асмолова было сказано, что на поиски отряда "Высокие Татры" из Липтовски-Градока вышли два батальона "СС". Такой же батальон, уже альпинисты, двинулись из Штребске-Плесо. Руководитель партизанского народного движения Словакии давал приказ увести отряд в Польшу.


-Действительно, другого выхода у нас нет, - Вафа ознакомил Беньо с шифровкой и нагнулся к карте, - товарищ поручик, сейчас же приготовьте приказ. Золтана Брилла с группой альпинистов отправьте в Чертово ущелье. Пусть разведает дорогу через горы.


Вершину гор покрыли черные тучи, густой вертлявый снег устремился к земле, но работа не прекращалась, и весь день прошел в подготовке к обороне. Партизаны, повесив оружие на ветки деревьев, повалили пару столетних буков, готовя позиции для минометов, потом еще раз проверили легкое оружие.


К вечеру вернулись альпинисты Золтана Брилла. Когда его высокая худощавая фигура появилась в землянке, Ладислав Беньо вскочил с места.


- Жахни спирта, согреешься! - приветствовал он замерзшую фигуру Золтана. - Ну как, доктор, дорога открыта? Давай, садись, рассказывай.


- Найти-то нашли, - откашлявшись, сообщил Золтан Брилл. - Узенькая такая тропинка, да только на обратном пути прошли мимо метеорологической станции немцев в долине Томаново. Там с десяток солдат и один офицер.


-Они вас заметили?


-Видеть не видели, но, наверное, что-то почувствовали, раз довольно долго смотрели на горы, да еще и стреляли.


Ночью подул сильный ветер и начался буран. Все горы, деревья, все долины, берега реки укрыл толстый, толстый слой снега. Это хорошо, потому что немцы не смогут теперь атаковать внезапно, но это и плохо, потому прибавило новых хлопот не успевшим толком подготовиться к зиме партизанам.


Утром буран затих, небо прояснилось. Командир, комиссар и начальник штаба с ближайшей горы провели рекогносцировку местности, определив пути возможного наступления противника, приняли решение относительно места установки орудия, после чего отправили последнюю шифровку в Киев, Асмолову. В ней говорилось:


"Встретим немцев огнем, после чего уходим в Польшу. К сожалению, не сможем временно поддерживать связь - сели аккумуляторы рации".


-Смотри-ка, велитель, - Беньо двинул биноклем в сторону вершины Крижны, - кто-то на лыжах направляется в нашу сторону. Очень ловко шпарит. Не птица ли это?


Лыжник тем временем, достигнув двух приметных скал, остановился, стал оглядываться по сторонам, после чего вытащил из-за пазухи платок и принялся размахивать им из стороны в сторону.


-Это же Петер - наш агент из Подбанска, - Беньо с удивлением посмотрел сперва на командира, потом на комиссара, - почему он пришел с другой стороны, с долины Копрова?


-Сейчас выясним, - Ахмадуллин решительно подхватил лыжи и побежал навстречу Петеру.


Оказалось, что Петер очень устал, выбился из сил. По лицу течет пот, ноги еле держат его нескладное тело.


- Судруг велитель, - тяжело дыша, сказал он и повалился на снег, - швабы из Подбанска идут в долину Тиха. Два батальона.


На лице командира не дрогнул ни один мускул. Из-под густых бровей он с ласковой улыбкой посмотрел на Петера.


- Спасибо, Петер, ты молодчина. А где третий батальон? Это очень важно.


- Он двинулся через Копрову долину на Великую Капу. Они все на лыжах.


Вафа задумался.


- Значит, хотят перекрыть нам путь. Ну ничего, посмотрим, кто кого обведет вокруг пальца.


Он обернулся к подоспевшим товарищам.


-Помогите Петеру. Пусть группы Аурела Грешо и Михала Тарагела отправляются на Великую Капу и встретят там этот третий батальон. Кстати, пусть заберут с собой два миномета.


Когда обе группы скрылись в горах, со стороны долины Тиха послышались выстрелы. Через несколько минут их перекрыл грохот орудия. Насколько опасен и смертелен огонь пушки в горах, чем на равнине, Ахмадуллин знает. Во-первых, пугает сам оглушительный грохот пушки, во-вторых, сверху летят камни, отбитые снарядом. Если в такой момент испугаться - считай, что тебе крышка.


Когда вражеские батареи стали обстреливать отряд из горных орудий, Вафа приказал партизанам сидеть в бункерах и без приказа не стрелять. Хорошо, что немцы не знают точного месторасположения отряда, поэтому снаряды разрываются где-то в стороне. Пусть стреляют, жалко, что ли?




Артиллерийская подготовка продолжалась два часа. Ни один снаряд не попал на базу отряда, только осколки свистели над головой. Парни в это время были заняты своими делами: кто подкреплялся перед боем, кто начинял пулеметные ленты и рожки автоматов.


Наконец орудия замолчали, но эхо в горах еще долго продолжало канонаду. Наконец затихло и оно.


- Идут, судруг велитель, - Лежащий рядом с Вафой Ян Сыч, не отрываясь, следит за обстановкой.


-Вижу, Ян, - Ахмадуллин в последний раз проверил автомат и лег поудобнее.


Скоро из ущелья показались немецкие солдаты. В лагере тишина, не слышно ни одного шороха, ни звука. Вскоре похожие на привидения в своих белых халатах немецкие лыжники заполонили всю поляну. Для отряда наступил самый ответственный момент, если его пропустить, получится, что сам со своими партизанами полез в пекло.


"Будь спокоен, Вафа, спокойно, не торопись", - Ахмадуллин обернулся и сказал офицерам, которые ждали его приказа:


-Моравка, с минометами на левый фланг, Леонов - справа. Группа Беньо - в резерве. Сыч, остаешься дл связи.


Когда командиры скрылись за деревьями, Вафа посмотрел на поляну - у идущих впереди эсэсовцев уже можно было различить покрасневшие от холода, покрытые инеем лица. Ахмадуллин взял на мушку офицера с торчащей из-под капюшона кокардой фуражки:


-Огонь!


Партизаны, которые только и ждали этого момента, открыли ураганный огонь. Вновь ожили Высокие Татры. Первые убитые каратели покатились на белый снег, ряды наступавших дрогнули. Еще через пару минут первой колонны врагов уже как не бывало.

Еще через десять минут Моравка и Леонов покрыли огнем из минометов вторую колонну врага. Пытаясь как-то укрыться от "горных шайтанов", каратели залегли за скалы, деревья, поломанные ветром, в ямы. Вскоре им на помощь появилась третья колонна. Ну да, теперь-то им известно место расположения отряда.


- Велитель, - Сыч, как всегда, - швабы через какую-то трубу разглядывают нашу пустую землянку. Что они задумали?


Вафа взял в руки бинокль.


- Это не труба, дырявая твоя башка, а фаустпатрон. Реактивный такой снаряд. Если жахнет - мало не покажется. Может, продемонстрируешь свою меткость?


- Можно, - Сыч первым же выстрелом из снайперской винтовки укладывает фаустпатронщика на землю.


Но стрельба только усиливается. На стороне немцев сила, у них больше оружия, чего им не хватает - так это опыта ведения боя в горах. Вафа это определил сразу же, и, пока каратели пристреливались, чтобы открыть огонь прямой наводкой, приказал отряду отступить. Когда снаряды посыпались на опустевший лагерь, отряд был уже на другой стороне горы.




Партизаны идут медленно - у них есть раненые и убитые. Возле горы Великая Копа к основным силам присоединились группы Михала Тарагела и Аурела Грешо.


-Сколько раненых, погибших? - устало просил Вафа, поприветствовав своих офицеров.


- Двое мертвых, шесть раненых. Петер был прав, - Аурел Грешо повесил на плечо шмайссер и пошел рядом с Ахмадуллиным, - швабы, действительно, хотели нас окружить. Ну, мы им там дали жару.


Сейчас они двигаются по направлению к горе Гладкое седло, видно, хотят снова перекрыть дорогу.


- Позовите Моравку и Золтана Брилла, - коротко сказал Вафа.


Стефан легко ранен, левое плечо обожгла пуля, а высокий доктор Брилл потерял где-то меховую шапку и теперь намотал на шею и голову толстый шарф. В одной руке у него автомат ППШ, в другой - альпеншток.


- Здесь можно пройти только через перевал Гладкое седло, - ответил Моравка, - Через Чертово ущелье дороги нет.


- Неужели не хватит сил пройти через Татры? Надо испытать это Чертово ущелье, - возразил Ахмадуллин, - Давайте вместе подумаем. Ведь идти через Гладкое седло- это верная смерть.


Вот уже несколько часов отряд движется по направлению к Польше. Указанная Бриллом узкая тропинка проходит по краю обрыва. Каждый шаг дается с трудом, смерть подстерегает бойцов повсюду - отступишься и все, падай в пропасть. А тут, как назло, поднялся сильный буран. Ветер рвет одежду, сжимает дыхание, снежный песок летит в глаза, мешает идти. Отступившись, несколько партизан с раздирающим душу криком полетели вниз со скалы.


Но отряд не останавливается, продолжает двигаться вперед. Возле Чертова ущелья прозвучал приказ - отдыхать. Партизаны тут же легли на снег. Моравка, Беньо и Леонов стали их расталкивать их. Наконец, разожгли костре, стали готовить еду.


Вафа Ахмадуллин собрал командиров, стали думать, что делать дальше:


-Немцы считают, что мы ушли в Польшу, предупредят тамошние гарнизоны. Думаю, надо пойти на хитрость. Мы в дороге говорили с доктором. Он со своей женой долгое время скрывался от немцев в заброшенном доме охранника на Ваянском водопаде. Там кругом горы, водятся олени, косули. Предохнем там пару недель, а потом снова в бой. Ну, кто как думает?


-У отряда остался запас продуктов всего на два дня, - прохрипел старшина Скоробогатый, - сможем ли мы там поймать этих оленей и косулей? По-моему, надо идти в Польшу. Осталось всего километров пятнадцать.


- Командир говорит правильно, - сказал командир разведчиков Стефан Моравка. - Я хорошо знаю Ваянский водопад и тамошнюю местность. С голоду не помрем.


К Стефану присоединились и остальные командиры.


- Одним словом, парни, - Ахмадуллин прислушался к бурану, бушевавшему за палаткой, - самое главное сейчас: надо сохранить людей. Так что слушайте приказ: отправляемся на водопад. Брилл и Моравка пойдут впереди, покажут дорогу.


Внезапное исчезновение отряда "Высокие Татры" удивило немецкое командование. Отряды, которые шли к Чертову ущелью со стороны Словакии и Польши, спутав друг друга с партизанами, вступила в бой друг с другом. Погибло не менее десяти солдат вермахта, а партизаны как сквозь землю провалились. То, что существует тропа от Чертова ущелья до Ваянского водопада, немцы не знали.


Вот уже третий день отряд находится возле Воянского водопада. Наспех отремонтировав дом, о котором говорил доктор Брилл, партизаны разместили там раненых и больных. Разведав местность, обнаружили еще один дом, он стоял возле озера, выкопали несколько землянок.


В первые дни отряд не занимался боевыми операциями: мало патронов, не хватает динамита, мин. Дорога в ближайшие деревни закрыта - в горах все дороги перекрыл немецкий полк с приданным ему батальоном альпинистов. И только неусидчивый старшина Скоробогатый со своими ребятами ночью навестил склад возле Подбанска. И все же принесенная ими еда и боеприпасы не могут обеспечить 200 человек. Холодные ночи горной зимы сменяются сильными дневными буранами, подступает голод. Кончился табак, одежда у партизан давно износилась, отремонтировать ее нет возможности. Многие заболели. В отряде с каждым днем слышатся недовольные голоса.


- Чем кормить вшей в горах, лучше умереть в бою, - такие речи все чаще слышны в отряде.


В один из таких дней Вацлавик привел двух партизан.


- Судруг велитель, - сказал он, заходя в землянку штаба, - вот поймал двоих наших. Бросили оружие и ударились бежать.


Беньо аж подскочил на месте.


-Что, перестала нравиться партизанская жизнь, соскучились по теплым объятиям своих жен? - закричал он, не помня себя. Рука его сама потянулась к кобуре, но под тяжелым взглядом Ахмадуллина он остановил себя, махнул рукой и сердито отвернулся.


- Не марай руки, Лацо. - Вафа посмотрел на дезертиров. В этом взгляде не было ни жалости, ни удивления.


- Лагерь находится в блокадном состоянии. Вы это прекрасно понимаете, - сказал он, не торопясь, - отсюда есть два пути: или к немцам, или на тот свет. Скажите об этом своему командиру взвода. Если убежите во второй раз, расстреляем перед строем.


Когда побелевшие, с опущенными головами партизаны вышли вон из землянки, Вафа повернулся к Леонову.


- И все же, комиссар, политическая обстановка у нас в отряде не на должном уровне. Надо поговорить, посоветоваться с коммунистами, с комсомольцами. Что за дело: народ, Красная Армия проливают кровь, а они, видишь ли, хотят на печку, им, понимаешь ли, холодно.


После серьезного разговора с партизанами в отряде раздумали дезертировать.


Дни проходили один за другим. Вскоре ушедшие на разведку парни Моравка принесли батарейки для рации.


Тотчас в эфир полетела радиограмма. Командир партизанского отряда "Высокие Татры" описал описание положения отряда, просил помочь боеприпасами, продуктами и одеждой. Ответ пришел только ночью. В шифровке говорилось:


"Следующей ночью ждите самолет. Опознавательный знак - пять костров в виде звезды. Асмолов."


Когда вечерние сумерки укрыли горы, Ахмадуллин и Скоробогатый, взяв с собой двадцать партизан, вышли в путь - встречать самолет. Антон Катрак и Ян Сыч пошли впереди. У ребят словно выросли крылья, перелетают на лыжах с горы на гору. И не скажи - с "большой земли" прибывает к ним самолет. Значит, отряд вышел из юношеского возраста, значит, его знают, о нем беспокоятся, заботятся.


Около двух часов ночи над покрытыми темнотой вершинами Высоких Татр послышался долгожданный звук самолета.


- Зажечь костры!


На небольшой поляне в пяти концах тут же зажегся огонь. Самолет включил бортовой свет, два раза покружился над поляной, потом начал сбрасывать на парашютах коробки и мешки.


- Поживем еще, товарищ лейтенант! - Старшина вытащил из одного ящика автомат ППШ. В остальные ящики были упакованы тол, динамит, мины, гранаты и продукты.


- Ого, валенки, - Катрак тут же сбросил с ног беспомощно разинувшие пасть ботинки, надел обновку. - Хорошо!


Вафа тоже был счастлив, у него приподнятое настроении. Однако надо подумать о том, как вернуться к своим. Самолет в последний раз взмахнул крыльями и пропал в темноте, только звук мотора еще долго гудел, словно победная музыка, словно голос «Большой земли»…






В ноябре части Красной Армии начали операцию по освобождению Словакии. 38-я армия и Первый Чехословацкий корпус очистили от фашистов города Собранце, Снина, Гуменне, Михаловице, Краловски, Хлмец, Свидник. Четвертый Украинский фронт, а в их составе 18-я гвардейская армия приближаются к Кошице. По ночам грохот фронта слышнее и в Татрах.


- Радиограмма, товарищ командир! - влетела в землянку радистка Анна Барбинягра. Офицеры подняли голову, они обсуждали детали запланированной на завтра операции.


- Я так и думал. - Ахмадуллин пробежал глазами радиограмму и протянул ее начальнику штаба, - Асмолов нас торопит.


В телеграмме шла речь о том, чтобы ускорить проведение диверсии на железной дороге.


Беньо не спеша, досконально изучил радиограмму, потом, взяв в руки карандаш, показал на карте:


-По-моему, самое лучшее место - начать с моста между Штрбой и Важецом, потому что там мы никогда не нападали и немцы привыкли, что тут тихо. Место глухое, с одной стороны - глубокая пропасть, с другой стороны - высокие горы.


- Хорошо, поручик, - Ахмадуллина загорелся идеей начальника штаба, - прибавлю только, что на железную дорогу надо послать две группы, а не одну. Ту, что пойдет на мост Важеца, возглавит Моравка, вторую, что будет взрывать мост между станциями Свит и Лучивна через реку Попрад, возглавлю я сам. Если операция пройдет успешно, швабы недели на две останутся без железнодорожного сообщения. Вопросы есть? Тогда, - продолжил Вафа, - Ладиславу Беньо поручается охрана лагеря, а группы Аурела и Леонова нападут на Липтовски, Кокаву и Штребске-Плесо. Это будет ложный маневр. Только, - добавил он, зная горячность партизан, - сильно там не увлекайтесь.


Командиры весело вышли из землянки, они радовались, что настало время перейти к активным действиям. Было уже светло. Скупые, но яркие лучи зимнего солнца играют в скалах Татр, теряются в вечнозеленых хвойных лесах. Ветер стих, в лесу ни звука, тишина. В соседней землянке негромко заговорила гитара, к ней присоединились несколько голосов:




Порвав темноту холодной ночи


Блестит в руке оружие


Мы вышли в бой против фашистов


Когда позвала Родина




Заблестело в руке оружие


Когда Родина бросила клич




Вафа остановился. Ладислав Беньо сочинил эту песню после смерти Анатолия Барабаша, теперь она стала гимном отряда. В этой песне есть и тоска, и грусть, и гордость за Родину, за отчизну, и вера в Победу.


Через некоторое время лагерь опустел. Ахмадуллин с группой партизан отправился в путь. Динамит давит на плечи, поэтому путь затянулся. Вершины Крижны и Криваня скрылись из глаз. Оставив Штребске-Плисо в стороне, партизаны вошли в густую чащу. Идти стало еще сложней.


- До моста осталось немного, судруг велитель, - Ян Сыч, сняв с плеч тяжелый рюкзак, поставил его на снег, вытер шапкой вспотевшее лицо. Сквозь деревья уже виднелся высокий мост.


Вафа, прячась за деревья, выбрался на берег реки, посмотрел на мост в бинокль, потом поманил рукой Сыча.


- Возьми Катрака и Вацлавика, сходите на разведку, - сказал он. - Сквозь эту лупу ничего не видно.


Через некоторое время разведка донесла, что не только мост, но и железнодорожное полотно находятся под сильной охраной.


- Надо дождаться ночи, - командир забросил автомат за плечо, - ветер дует нам навстречу, так что мы сможем подойти поближе. Собаки не должны нас учуять.


Партизаны долго пробирались по глубокому снегу, прячась за деревьями. Когда лес остался позади, по-одному попрыгали под берег и стали пробираться сквозь снежный буран к мосту.


По нему без конца шли и шли военные эшелоны, паровозные гудки с грохотом врезались в уши, стук колес напевал свою бесконечную песню. Вокруг будок по обеим сторонам моста вяло ходят охранники с собаками. Партизаны забрались в сугроб под берегом и залегли, крепко прижавшись друг к другу.


Вафа не отрывал взгляда от моста. Теперь сквозь «лупу» все было видно как на ладони.


-Парни, - сказал он через некоторое время, - придется привязать мины вон к тому, среднему, быку. Но это как стемнеет, не сейчас.


В четыре утра Вафа разбудил дремавших товарищей. Иван Фита, Вацлавик, Сыч и сам командир осторожно двинулись к мосту. Остальные партизаны, приготовив оружие, взяли на мушку обоих охранников возле будок.


Пока, прорывая снег, дошли до быка, прошло немало времени. Легкий Вацлавик забрался на плечи Ивана Фиты, подтянулся и залез на "быка". Поймав конец веревки, которую бросил ему Вафа, начал по-одному тянуть наверх тяжелые мины. Он выставил их в определенном порядке в пространство под шпалами, и, соединив бикфордовым шнуром, спрыгнул на снег. Через пятнадцать-двадцать минут все было готово. Партизаны поползли обратно, таща за собой бикфордов шнур.


- Хальт! Хальт! - внезапно закричал охранник на мосту. К его резкому голосу присоединился лай собак, началась стрельба.


- Вацлавик, Сыч, не подпускайте близко собак, а ты, Фита, заткни глотку охраннику, - Ахмадуллин достал из кармана зажигалку, и, лежа на шнуре, поджег его. Партизаны из-под берега начали стрелять по будкам.


В это время с запада послышался паровозный гудок, и между гор показался военный эшелон. Он неумолимо приближался к мосту. Охранники прекратили стрельбу, и, пытаясь остановить поезд, побежали ему навстречу, размахивая над головами красными фонарями. Но разве можно так сразу остановить тяжелый эшелон, который к тому же мчится на полной скорости?? Громкий взрыв потряс всю долину, разбудил ближайшие горы. Огненный столб поднялся в темное небо, волна взрыва свалила с ног партизан, которые уже добежали до опушки леса. С грохотом обломилась середина высокого моста, полетела в воду, за ним в пропасть полетели и вагоны эшелона. Платформы, загруженные оружием, танками погружаются в воду. Огонь и дым, крики о помощи и звуки стрельбы разлетаются во все стороны. Но у группы Ахмадуллина нет времени смотреть на все это. Они уже нырнули в лес и на полном ходу мчатся прочь. Мелкая пороша скрывает следы лыж….


Остановившись на привал, партизаны устроили перекличку. Так, кажется, кого-то нет. Или это ошибка?


Вскоре выяснилось, что отсутствует мадьяр Лавош. Он - бывший металлург, не желая служить венгерским фашистам, убежал в Словакию из армии. В отряде "Высокие Татры" он участвовал во многих диверсиях.


- Брилл, Вацлавик, поворачивайте обратно, - партизанский закон не позволяет оставлять раненого товарища, - постарайтесь найти Лавоша, подойдете к правому берегу озера Штребске-Плесо, мы будем вас ждать.


До Штребске-Плесо шли без остановок. Лишь перед рассветом они дошли до озера. Через два часа их нагнали Брилл и Вацлавик. На связанных вместе лыжах лежало мертвое тело Лавоша…


- Еще один наш товарищ ушел от нас… - Вслед за Ахмадуллиным партизаны обнажили головы и почтили память павшего друга.


Через три дня выяснилось, что Вафа со своей группой отправил под лед восемь вагонов, одну платформу, четыре танка и пять бронетранспортеров, Под быстрыми водами реки нашли свою смерть более тридцати вражеских солдат и офицеров.


После смелых диверсий каратели снова начали охоту на партизан. Немцы блокируют тропы через горные перевалы, исследуют пещеры. Немецкое командование, разумеется, не может смириться с присутствием в его тылу боевого партизанского отряда, старается его уничтожить. Враг назначает цену за голову «злого Василия», один за другим в отряд засылаются агенты и провокаторы. Только все зря: разложить отряд не удается, а агенты вовремя разоблачаются ребятами Моравки.


И все же в один из холодных декабрьских дней каратели все же напали на след отряда. В долины Тиха и Копров прибывают каратели - батальон за батальоном, артиллерия перекрыла дороги, как тени мчаться мимо одетые в белые халаты, слышен звонкий лай собак.


- Да-а, вот это сила! - не выдержал Моравка, обернулся к командиру, вместе с которым следил за передвижением врагов, - Тяжко нам придется, так что, может быть, это наша последняя схватка. А может, пора уходить в Польшу? Скажем, через Герлаховской перевал?


- Моравка, что-то это на тебя не похоже, - Вафа с изумлением посмотрел на друга, - если самый лучший разведчик отряда говорит такие слова, что же думают другие? Если мы убежим от немцев, какие же мы тогда партизаны? Пусть они дрожат от страха перед нами. В Польшу мы уйдем только в крайнем случае, а пока наш долг - подольше отвлечь на себя врага.


Вскоре из-за ближайших скал появилась первая группа карателей.


Их немного - с десяток человек. Видимо, разведчики.


- По местам! - прозвучала команда, и отряд тут же занял оборону. Хотя все продумано, командиру успокаиваться нельзя. Он подозвал к себе Скоробогатого.


- Дядя Костя, - сказал он старшине, - здесь сейчас здесь будет очень жарко. Так что давай, вместе с Бриллом уводи раненых и больных в Герлаховку.


-А вы что же? - Усы Константина Скоробогатого вздрогнули. Ему не хотелось бросать отряд в трудной ситуации.


- Наше дело известное, - Вафа попытался улыбнуться, - давай, поторопись.


- Храни себя, Мустафич!


- Не бойся, должен же как-то "Василий" отработать обещанные фашистами кроны!


Схватка с немецкими разведчиками длилась недолго. Группы Моравки и Беньо встретили врага кинжальным огнем. Немцы отошли, и вскоре по партизанам ударила немецкая артиллерия. Вместо землянок, которые рыли, проливая пот, остались глубокие ямы. После артподготовки немцы снова пошли в атаку, занимая долину. Они подтянули резервы.


И снова гремят выстрелы из автоматов и винтовок, снова летят гранаты. Группа Моравки, укрывшаяся за скалой, поливает огнем фашистов. Немцы тоже стреляют, но их пули бьют о гранит и рикошетом отлетают обратно.


- Надо помочь Стефану, - волнуется Беньо.


-Не торопись, Лацо, - Вафа сейчас в самой гуще боя, он живет сражением, все его мысли, душа посреди огня, - Моравка так быстро не сдастся. Пусть швабы полностью откроют свои карты, а вы пока ставьте минометы на позицию огня.


Вскоре враги, подтянув резервы, бросаются в атаку на горы.


- Наконец! Это мы и ждали, - и Ахмадуллин отдал приказ открыть огонь из минометов.


От свиста мин немцы на миг замерли, они не знали, что в «шайке Василия» есть минометы.


-Судруг велитель, - услышав тихий голос Сыча, Вафа повернулся к нему. - Швабы, выйдя в тыл, перекрыли дорогу Скоробогатому.


Это было то, чего больше всего боялся Ахмадуллин. Значит, они окружены… Нет, надо срочно освободить горную тропу!


-Возьми резервную группу и беги на помощь Скоробогатому, Ян. Через часок и мы двинемся.


Хоронясь за камнями и деревьями, немцы с большими потерями поднимались на гору.


-Ну, беркуты, не подведем, постоим за Родину, проучим швабов! - крикнул Вафа. Схватив ручной пулемет, он залег между двух камней. Огненный смерч заставил немцев отступить, залечь за камнями.


Неожиданно сильный взрыв подкинул Вафу. Перед глазами потемнело, голова закружилась, и он потерял сознание…


-Товарищ командир, товарищ командир! - Ахмадуллин открыл глаза, кто-то тащил его из сугроба за ноги.


-Не шевелись, велитель, - это был голос Ладислава Беньо, - я сейчас привяжу веревку к твоим ногам.


Беньо с несколькими партизанами оттащил командира от пропасти. Хотя в голове сильно звенело, Ахмадуллин встал на ноги. Над горами распластались вечерние сумерки, выстрелов не слышно.


-Где отряд? - Вафа спросил и не услышал своего голоса.


-Не волнуйтесь, отряд жив. - Начальник штаба показал рукой в сторону Герлаховки, - он там. Швабы остались под горой. Готовятся к завтрашней атаке.


На горе собрался весь отряд. Лес остался позади, только горные выступы вокруг, они смотрят в небо - загадочные, темные, холодные. Ян Сыч, Скоробогатый, Брилл... Все здесь. Значит, дорога закрыта.


-Это и есть Чертово ущелье, - Моравка посмотрел на горы, - тупик. До войны по этим местам проходили контрабандисты, только мы, сколько не искали, не нашли их тропу.


-И все же мы должны пройти, - Вафа остановил Брилла, который перевязывал ему голову и подозвал Скоробогатого, который возился с костром, - Дядя Костя, подойди ко мне. А пока, Беньо, сделай перекличку отряда.


Золтан Брилл никогда раньше не бывал в этом ущелье, и все же он взялся вывести отряд в Польшу через ледяную гору.


- Но за дорогу я не отвечаю, - сказал он, прямо посмотрев на Вафу.


Оказалось, что в отряде погибло семь человек, пятеро пропали без вести. В укрытии под скалой вырыли братскую могилу. Партизаны бережно опустили в могилу товарищей по оружию. Прощального салюта не было - рядом немцы. Тихо постояли со снятыми шапками и пошли в сторону Польши.


Еще одна гора, еще одно ущелье, глубокие пропасти. Пробуя путь ледорубом, впереди идет Золтан Брилл. Его высокая фигура с растрепанными на ветру волосами то исчезает за скалами, то появляется снова. За ним идут, обвязавшись парашютными веревками, партизаны покрепче - Ян Медвежко, Иван Фита, Антон Катрак. Узкая козья тропинка длинной лентой тянется вверх, к скалам, на которых, словно на полках, лежит снег.


Разорвав густые тучи, вышел на небо ясный месяц. Шагать стало легче, потому что стало теперь все видно - каждый камень, каждый сугроб и расщелина. Вскоре Герлаховка осталась позади. Польша рядом, вот только как взобраться на скалу, которая стоит, словно стена. Нет ни сил, ни времени. Отряд идет по краю пропасти, через несколько перевалов добирается до двух гор, что вырисовываются сквозь желтые тучи, как два горба верблюда. Польша уже рядом, рукой подать, осталось совсем немного.


Когда первые лучи утреннего солнца осветили Татры, отряд, разорвав окружение врага, по козьим тропкам перешел границу Польши, и, изнемогая от усталости, остановился на отдых.




Пришел в горы солнечный день.






У подножья горы Кривань, на хуторе под названием «Три судничка» (то есть три колодца) давно уже никто не живет. Только иногда здесь ночуют охотники, собравшиеся пострелять горных коз. Партизаны тоже не появляются здесь, слишком близко от накатанной дороги, где полным-полно швабов.


Но холодная зима отогнала карателей в теплые дома деревень вокруг железной дороги. Этим и воспользовался отряд "Высокие Татры", недавно вернувшийся из Польши. Заняли дома, вырыли землянки, в общем устроились. Нехватка патронов и боеприпасов немного сдерживал боевой азарт партизан, но Моравка довольно успешно добывал встречных "охотников", забирая у них оружие.


Группа Яна Сыча отправилась на речку Каменистую, забрать из схрона припрятанные с осени продовольствие и боеприпасы. По дороге партизаны заметили лыжные следы. Сыч, остановившись, снял варежки, исследовал лыжный след, обратив внимание на наклон лыжных палок.


- Это спортсмены, - сказал он через некоторое время. - Держат путь на Подбанск, скорее всего.


- А не к Опицу? - засомневались его товарищи.


Опица партизаны знают давно. В его просторном двухэтажном доме, стоящем на краю деревни, некоторые прятались от гардистов и немцев. Опиц умеет ловко угодить и немцам, и партизанам. Отдает партизанам продукты, одежду, медикаменты, и тут же показывает дорогу немцам. Если же у него заночуют гитлеровцы, а потом заходят партизаны, он сообщает, куда те направились его постояльцы. От него вреда партизанам не было, во всяком случае, вражеские солдаты, на которых указал Опиц, всегда попадали в засаду партизан…




Партизан, ворвавшихся в дом Опица, встретила приемная дочь хозяина. Она смотрела на незнакомых людей в белых халатах изумленно-испуганным взглядом, не зная, как поступить.


- Кто там? - тихо спросил Сыч.


- Два немецких офицера, палинку пьют. Один - подполковник, второй, кажется, майор.


Партизаны один за другим прошли на кухню. Через дверь из зала слышны обрывки речи, смех, звон рюмок.


-Хенде хох!


Увидев перед собой партизан, майор потянулся к кобуре, но тяжелая рука Фиты тут же свалила его на пол. Только щегольски одетый подполковник, стараясь сохранить спокойствие, остался на месте. Протянул руку за рюмкой. Но Сыч приставил автомат к его лицу:


-Встать!


-Что вам нужно? - подполковник брезгливо оглядел партизан с ног до головы. - Я начальник штаба горных стрелков, он находится в городе Липтовски-Микулаше. Если с нами что-то случиться…


- Ладно, некогда с вами разговаривать, собирайтесь, - прервал его Сыч.


Офицеров привязали к лыжам и трое партизан потащили их в штаб отряда. Сыч между тем спустился в русло реки Рачковой и продолжил свой путь.


Пока они забирали продовольствие и боеприпасы, пока пустились в обратный путь, краткий зимний день подошел к концу. Лыжники промчались мимо Подбанского, спустились в русло реки Копровой, а тут уже недалеко до партизанского лагеря.


- Мы вас ждали, - встретил группу Сыча Ахмадуллин, - За офицеров спасибо, они дали ценные сведения. Остальные группы тоже на месте. Кстати, есть новости от Волянского.


В приказе командира 2-ой партизанской бригады "За свободу славян" майора Евгения Волянского шла речь об увеличении военных операций, уничтожении коммуникаций вражеского тыла отступающих немцев. Были обещаны боеприпасы и продовольствие. Его должны были прислать на самолете.


Через несколько дней каратели начали наступление на хутор «Три студнички». Партизаны были готовы к такому обороту дела. Используя свое знание местности, они атаковали немцев отовсюду, а отступая, минировали дороги.


Подтянув подкрепление, швабы силами около полка захватили хутор. В руках карателей оказались партизанские землянки и бункеры с припасами. Несколько партизан погибли, многие оказались ранены.


Вот такое тяжелое времена самолет, прилетевший к партизанам, прибавил им новые силы. Он приземлился на поляне прямо на виду у фашистов. Пока те протирали глаза, ошалев от такой наглости партизан, два взвода, которые выделил Вафа Ахмадуллин, разгрузили самолет, занесли раненых, посадили двух пленных офицеров, и самолет взлетел. Когда каратели окружили поляну и стали обстреливать ее из пушек, самолета и партизан на поляне уже не было, их как ветром сдуло.


Всю ночь отряд таился недалеко от места высадки самолета. На рассвете Вафа Ахмадуллин дал приказ напасть на землянки и захватить их. Утром 14 января 1945 года весь отряд как один человек бросился в атаку. Увидев налетевших на них партизан, немецкие солдаты растерялись, и, беспорядочно стреляя, стали отступать под гору.


…Стоило Вафе Ахмадуллину и партизану Иосифу Бескровному открыть дверь землянки, как оттуда застрочил пулемет. Быстро закрыв дверь, дверь, партизаны подперли ее бревном и кинули в дымоход несколько гранат. Внутри раздался взрыв, к нему присоединились крики и стон. Бескровный вновь побежал к двери, но сделав несколько шагов, упал на снег. Ахмадуллин тоже зале и только сейчас заметил пулемет в соседнем бункере.


- На, подавись, гад! - Он вырвал из-за пояса противотанковую гранату и со злостью бросил в сторону пулемета. Тот захлебнулся и замолк. Вафа бросился к Бескровного. Но ему уже не была помощь.


- Прощай, друг, - Вафа, не вытирая слез, выступивших поневоле, поднял ручной пулемет Бескровного и ринулся в гущу врага.


Все труднее продвигаться вперед, все больше потерь с обеих сторон. Но теперь у немцев не хватает сил остановить партизан.


Вафа позвал Сыча.


- Скажи Беньо и Грешо: пусть отрежут пути отступления. Пусть швабы попадут в яму, которую рыли для нас.


- Есть, судруг велитель, - Ян Сыч в один прыжок исчез между деревьями.


Когда утренние лучи осветили всю долину Липтов, сражение на хуторе Три студнички прекратилось.


Партизаны не только прорвали блокаду, но положили начало изгнанию фашистов из района Татр. Но победа дается нелегко. В борьбе с карателями погибли лучшие люди отряда - командир разведчиков Стефан Моравка, доктор Золтан Брилл, старшина Константин Скоробогатый, партизаны Конрад Копылов, Ладислав Кундрат, Штефан Кралчек, Иосиф Бескровный.


Приказ командира партизанской бригады имени Штефаника командиру отряда "Высокие Татры":


"22 января 1945 года, № 82, Подбански, 30 километров на северо-восток от горы Святого Микулаша.


В эти дни, когда Красная Армия ведет наступление по всем фронтам, фашисты угоняют словацкий народ в Германию.


В целях оказания немцам организованного сопротивления командиру партизанского отряда "Высокие Татры" создать на базе отряда партизанский полк. Назначаю командиром полка лейтенанта Ахмадуллина Василия Мустафича, комиссаром Липаткина Федора Наумовича, начальником штаба лейтенанта Беньо Лацо.


Создание личного состава, вооружение и обучение начать с сегодняшнего дня.


О ходе формирования сообщать мне каждый вечер.


Остальные указания получать у меня.


Командир бригады имени Штефаник:


Подполковник Величко.


Комиссар бригады: капитан Л. Лях.


Начальник штаба: майор Л. Горлач".




-Н-да, - сказал Вафа, перечитав этот неожиданный приказ. - Посмотри-ка, Лацо, я ничего не понимаю. Величко приказывает нам создать полк, а наш отряд подчиняется бригаде Волянского.


- Очень хорошо, товарищ командир полка, - пошутил Беньо, - наш отряд и так дорос до полка. Приказ Величко только узаконил его. По-моему, отряд обучать не стоит. Без задержки изгоним швабов из Татр.


Друзья снова склонились над картой. Скоро в штаб пришел новый командир разведки Ян Сыч.


Ахмадуллин и Беньо одновременно подняли головы.


- Ну, какие новости?


-Части Красной Армии и Первый Чехословацкий корпус Людвика Свободы взяли города Спишска-Нова-Вес и Кежмарок. Приближаются к Попрадке.


- Молодей, Ян, спасибо тебе за хорошие новости! - Вафа обнял верного помощника. - Значит скоро, очень скоро мы воссоединимся с Красной Армией. Эх-х, ребята! - он посмотрел сквозь слезы на друзей, пожал им руки. Беньо взял солдатскую флягу.


- Еще одна новость, - продолжил Сыч, - в деревню Подбански пришла рота мадьяр. Кажется, воевать они не хотят. Наши разведчики поговорили с одним из них. В деревнях Прибилино, Вавришево, Довалово, Липтовски - Кокаве стоят каратели. Занимаются грабежом, отправляют молодежь в Германию.


- Анна, - Ахмадуллин позвал радистку Барбинягру, - отправь Величко эту радиограмму.


Он быстро оторвал листок бумаги от записной книжки, что-то написал и протянул девушке.


"Отряд "Высокие Татры" начал операцию по освобождению деревень долины Липтов" - было написано в телеграмме.


Когда партизаны, вооруженные с головы до ног автоматами, пулеметами, минометами, гранатами вышли в путь в долину, бушевавший всю ночь буран уже затих. Укутанные толстым слоем снега деревья, словно желая партизанам удачи, склонили вершины головы и тихо провожают в путь. Незамерзающие горные родники поют бесконечную веселую песню в их честь, а между деревьев пробегают косули, олени, трусливые зайцы - кажется, что они тоже приветствуют партизан.


Деревня Подбански лежит на краю леса возле реки Бела. День - деньской слоняются по деревне пьяные от самогонки мадьярские солдаты. Велико было их удивление, когда они увидели среди белого дня вооруженных лыжников, которые заполонили всю деревню. Это сон или явь? Но никто из мадьяр не схватился за оружие, наоборот, проводили изумленными улыбками партизан.


-Опоздали, господин капитан! - Ян Сыч остановил взявшегося за телефон командира роты. Телефонная трубка выпала из дрожащих рук побелевшего от унижения капитана и ударилась об пол. Ян Медвежко быстро обошел все комнаты штаба роты, привел нескольких офицеров.


Когда Ахмадуллин вошел в штаб, обезоруженные мадьярские офицеры сгрудились в углу, словно овцы. Склонив головы, они с тревогой ждали своей участи, изредка посматривая на советского лейтенанта.


- Ну-с, капитан, - Вафа, не торопясь, встал перед командиром роты, - скажи спасибо своему богу, для вас война закончена. Только предупреждаю заранее: если вновь поднимете оружие, пощады не ждите.


- Нельзя плевать против ветра, пан лейтенант. - Капитан посмотрел в сторону. - Мы маленькая страна, мы мусор для великих держав.


- Не говори так, капитан, Венгрия - знаменитая страна, мы знаем предводителя революции 1848 года Кошута, певца революции Шандора Петефи. Близкий друг Советской России Бела Кун - тоже нам знаком.


- Правда? - Капитан ожил, на глазах появились искорки улыбки. - Ну что же, тогда выполним любое ваше приказание.


- Приказ такой: сейчас же постройте роту.


Когда рота построилась на майдане возле штаба, командир отряда "Высокие Татры" вышел на улицу. Автоматы и винтовки роты были свалены в одну кучу.


- Солдаты, - начал речь хорошо говоривший по-мадьярски Ладислав Беньо, - части Красной Армии не сегодня - завтра придут сюда. Так что воевать против нас бесполезно. Ваш командир роты, - он бросил на капитана испытывающий взгляд, - принял наши условия без единого слова. Вы должны повернуть свое оружие против нашего общего врага - швабов.


Поняв, что дело повернулось таким образом, что их жизни ничего не угрожает, мадьяры радостно загудели. Они начали кидать вверх шапки, стали радостно кричать и смеяться. Конечно, для простых венгерских крестьян, рабочих, которые не хотели проливать кровь за Гитлера, не было более счастливого дня.


Когда на скалах заснула ночь, отряд вышел в путь, взяв себе крепких мадьярских лошадей. Первая группа по руководством Аурела Грешо ушла в Прибилино, вторая, под руководством Вафы Ахмадуллина - в Липтовски-Кокаву. По данным разведки, там остановился штаб немецкого полка, который спешил на фронт. Большинство парней группы Вафы как раз из Липтовски-Кокавы. Каждый горит желанием быстрее освободить свою деревню, свою родину. Лошади идут быстрым галопом, снег под санями весело скрипит. Когда впереди заблестели под светом луны крыши деревни, Вафа остановил группу и послал вперед партизана - снять вражеские посты, о которых сообщила разведка.


- Двигайтесь быстрее, - сказал он, вставляя в ракетницу патроны, - после вашего возвращения - общий штурм.


Через полчаса они вернулись. Посты были убраны. Когда зеленая ракета поднялась в воздух, отряд начал наступление на деревню с трех сторон.


-Прямиком в штаб! - Командир отряда с ручным пулеметом прыгнул в сани к разведчику Лайчиаку. Тот стегнул пару гнедых.


На улицах деревни поднялся сильный шум. Немцы, по видимому, не ожидали такой смелости, немного постреляв, они отступили к штабу. Когда разгоряченные лошади повернули в сторону двухэтажного штаба, с крыши дома, из окон застучали пулеметы. Идущие впереди сани опрокинулись в сугроб, Лайчиак успел повернуть лошадей за ближайший сарай.


- Миномет, миномет где? - Ахмадуллин спрыгнул с саней в снег, - Кубанчик, развороши-ка минометом это воронье гнездо.


Первая мина разорвалась возле двери, вторая снесла крышу дома. В штабе стрельба вроде прекратилась. Тотчас примчался проворный Ян Сыч.


- Велитель, сзади швабы.


- Эх, черт, - ругнул себя Вафа. Про тыл-то забыли! - Уличный, Дриабца, преградите им путь! Пока мы не возьмем штаб, не пускайте!


Когда выпущенная Кубанчиком третья мина разорвалась внутри дома, штурмовая группа партизан ворвалась в штаб.


- Где командир полка? - обезоружив оставшихся в живых штабных офицеров, Ахмадуллин повернулся к пожилому майору, в помятой, порванной одежде.


- Полковник Липтовски - в Микулаште.


- Неужели успел убежать?


- Нет, он уехал еще вчера.


Перед рассветом деревня как будто успокоилась. В руки партизан попало много трофеев, пленных тоже завались. "Куда же их деть? - беспокоится командир, - вокруг немцы, и от Грешо нет вестей". Он приказал взятых в плен немцев запереть в подвале штаба.


Борьба за деревни в Тарах продолжалась еще две недели. Всюду к отряду присоединялись новые бойцы.


Начался февраль. Непроглядные январские бураны, трескучие морозы сменились теплыми днями. К середине дня с крыши капает, по краям дороги собираются яркие лужицы, подают оставшиеся в живых петухи, мычат уцелевшие коровы, ржут лошади.


В один из дней в деревне Довалово шло собрание народного комитета. Присутствовал здесь и Вафа. Вдруг в комнату вошли Ян Сыч и Аурел Грешо.


-Судруг велитель, - Аурел что-то прошептал на ухо Ахмадуллину. Вафа сначала безмолвно сидел, изумленно поглядывая то на Грешо, то на Сыча, потом резко вскочил.


- Товарищи, в Гиби - части Красной Армии и Чехословацкого корпуса, швабы удирают по всему фронту. Ур-ра, товарищи, ур-ра!


- Ур-ра! - За одну минуту в комитете поднялся гвалт. Председатель комитета вмиг вытащил откуда-то пылинку, тут же отыскалась скрипка и полилась веселая песня.


- Товарищ лейтенант, - из штаба отряда прибежал Ладислав Беньо, - позвонили из Гоби. Вызывают с отрядными документами.


- Кто?


- Сказали, сам Людвик Свобода.




-…Вот оказывается ты какой, Василий! - навстречу Вафе поднялся седой, крепкого сложения генерал. - Давай, давай, проходи. Так это ты башкирский парень, который встряхнул Словацкие горы?


Вафа растерялся, не зная что, сказать. Откуда генерал знает, что он из Башкортостана? Он бросил взгляд на Беньо, но тот повернул голову в сторону, пряча улыбку. Он, наверное, сказал, шельма. Ахмадуллин не торопясь, достал из планшета дневник отряда, тетрадь приказов, папку с боевыми операциями, список отряда и положил перед генералом.


- Вот, товарищ генерал, все записано.

- Нет, родной, - Людвик Свобода отодвинул бумаги подальше, - будем соблюдать субординацию. Сдашь отчет своему командованию, в штабе Украинского партизанского движения, а сегодня ты мой гость.


На столе тут же появилась разная еда, водка.


- Вот, друзья, какие бывают дела, - сказал Людвик Свобода. - Ты здесь борешься за свободу Чехословакии, а я был в твоей стране, воевал за нее.


Генерал взял в руки стакан и посмотрел на синеющие вдалеке горы.


- Мы пришли через трудные дороги, - сказал он через некоторое время поднявшимся со своего места партизанским командирам, - как легко мы потеряли свободу, и с каким трудом ее завоевали. Столько сил положили ради этого! И как нам помогли советские товарищи! Никогда не забудем этого, друзья! - Людвик Свобода поднял бокал. - Я пью за вечную дружбу между чехословацким народом и народами Советского Союза.


- А тебе, башкирский парень, - сказал он, повернувшись к Вафе, - тысячу раз спасибо за то, что ты освободил от фашизма мою страну, мой народ, сынок! - Генерал обнял его, похлопал по спине.


Долго продолжался разговор в штабе корпуса на железнодорожной станции Гиби, что прислонилась к горам. Потом, по прошествии многих лет, президент Чехословацкой Социалистической республики генерал Людвик Свобода в книге "От Бузулука до Праги" написал:


"У подножья Татр со времени Словацкого восстания и до нашего прихода отряд из партизанской бригады "За славянскую свободу" вел очень активную работу. По приказу командира бригады Калины в горы отправилась группа из десяти человек, которая в скором времени переросла в отряд "Высокие Татры". В его составе было 280 человек, вооруженных советским и трофейным оружием. Отрядом командовал опытный советский партизан Василий Ахмадуллин, а 24-летний словацкий парень Ладислав Беньо был начальником штаба.


Вот краткая характеристика деятельности этого отряда (по данным материалов штаба партизанского движения 1U Украинского фронта): в целом, отряд провел 36 боевых операций, в ходе которых уничтожил 626 вражеских солдат и офицеров, 2 фашистских самолета, 4 танка, 5 бронетранспортеров, 29 грузовых и легковых машин, 11 орудий и 5 минометов, взорвал 5 мостов, один немецкий штаб, захватил в плен одну рота хортистских солдат, десятки гитлеровских холуев. На минах, поставленных партизанами, подорвались три транспорта.


Гитлеровцы неоднократно пытались уничтожить партизанам, их поиском занимались три полка вермахта, но все безуспешно: фашисты не сумели ни разложить отряд, ни сломить его боевой дух. Партизаны вышли победителями из всех схваток. Своеобразная природа Татр - горы и непроходимые густые леса - способствовали победе. Партизаны установили доверительное отношение с местным населением, которые обеспечивали их одеждой, провизией, медикаментами и своевременно сообщали о планах врага, о подготовке карательных экспедиций, и именно в этом была сила отряда "Высокие Татры».


Партизаны этого отряда оказали нам большую помощь при освобождении Прибилино и Липтовски-Градока, а затем, присоединившись к нам, в составе корпуса продолжили борьбу против фашистов. Начальник штаба отряда Беньо, который приобрел огромный опыт борьбы в тылу врага и закалился в схватках, стал офицером Культурно-просветительского отдела в одном из дивизионов нашей артиллерии. (Л. Свобода "От Бузулука до Праги", Москва, 1968, стр. 382-383)




На следующий день на центральной площади деревни Липтовски-Кокава состоялся большой митинг партизан отряда "Высокие Татры" и деревень Татрского района. На нем присутствовали генералы Людвик Свобода и руководитель партизан Николай Асмолов.


Отряд, вошедший в состав корпуса, отправился в сторону деревни Липтовски-Микулаш, а его командиру, лейтенанту Вафе Ахмадуллину был предоставлен отпуск - полтора месяца. И вот уже поезд мчит его на восток, в далекий Башкортостан.




Спустя годы…




Годы, словно извилистые тропы, бегут вперед. Потихоньку заживают тяжелые раны, оставшиеся от кровавой войны. На месте сел и городов, сожженных и разрушенных вражескими бомбами и снарядами, выросли новые - окрепли, развились. Стали забываться детали жизни партизанского отряда, которые когда-то лицом к лицу боролись с немецкими фашистами в Словакии, в гуще гор Высокие Татр.


Но живы в сердце Вафы Мустафича братья по оружию, погибшие партизаны. Как же можно выкинуть из мыслей, как забыть своих друзей, те голодные дни, когда делил надвое кусок хлеба, кусок сахара, когда плечом к плечу бросался на врагов?!




Была ранняя весна 1966 года. В один из дней, когда черемуховый цвет заполонил берега Ая, учителя Лемез-Тамакской средней школы Вафу Ахмадуллина неожиданно вызвали в районный комиссариат.


- Где и в какой военной части вы служили в годы Великой Отечественной войны? - осторожно спросил его военком, пожилой майор.


Ахмадуллин неторопливо поведал о пережитом, рассказал, где и кем ему довелось служить. Рассказал и о том, что после войны работал секретарем Мечетлинского районного комитета по Мечетлинской зоне, а потом, закончив Стерлитамакский педагогический институт, перешел на педагогическое поприще. Не забыл упомянуть, что за свой ратный труд во время войны награжден орденами Великой Отечественной войны 1 и 2 степени.


-А почему вас записали "Василием"? - военный комиссар пробежал глазами по лежащей перед ним бумагой.


Ахмадуллин, вспомнив о чем-то, улыбнулся.


-Это была мое прозвище в партизанском отряде.


-Теперь все ясно. - Майор, встав с места, открыл сейф и вынул оттуда несколько коробок. - Вот ведь какие дела бывают, - сказал он и приколол к груди Вафы орден "Крест Чехословакии 1939 года" и медали "За отвагу", "20 лет Словацкому восстанию" и "Партизан". Эти награды были присланы от имени президента Чехословацкой Социалистической республики Людвика Свободы. - Это очень дорогие награды, - сказал военком, - в поисках вас обошли весь Советский Союз, а всему виной то, что вас называли "Василием". Спасибо, Вафа Мустафич, смелость и мужество не забываются.


Вафа ответил по-солдатски:


-Служу Советскому Союзу!


Впервые о боевом пути партизанского отряда "Высокие Татры" и его командире Вафе Ахмадуллине рассказала газета Мечетлинского района "Коммунист", а затем уже эту тему подхватили газеты "Советская Башкирия", "Совет Башкортостаны", "Ленинец" и журнал "Агидель".


А в августе 1971 года газета "Руде право", орган Чехословацкой коммунистической партии, напечатала очерк "В горах Словакии" автора этих строк.


Там было написано, как Вафа Ахмадуллин участвовал в словацком народном восстании 1944 года, а затем ушел в горы и организовал новый отряд. Как освобождал Татры от фашистов. Сказано было и том, что он работает сегодня учителем средней школе в селе Лемез-Тамаково.


Письма не заставили себя ждать. Самым первым пришло письмо от бывшего соратника, а ныне работника министерства Словацкой пищевой промышленности Ладислава Калины.


"Дорогой мой товарищ по оружию Вася! - писал он. - Я шлю тебе пламенный привет от имени всех партизан. Мы думали, что ты погиб на войне и, только прочитав в газете "Руде право", узнали, что жив-здоров. Я живу в столице Словакии Братиславе. Мой сын Штефан учится в Московском государственном университете. Ответь мне поскорей, Вася".


"Когда я получил известие, что ты нашелся, я был нескончаемо рад, - написал письмо и бывший начальник штаба партизанского отряда "Высокие Татры" Ладислав Беньо. Оказалось, что он работает в Министерстве культуры Словацкой Социалистической республики. - О тебе ходили разные слухи - одни говорили, что ты погиб в Берлине, другие, что ты пал в схватке с бендеровцами, но мы им не верили, мы все жили надеждой тебя найти. Наш бывший партизан Милан Лайчиак, когда работал в Москве атташе по культуре, пытался тебя найти. Несколько Ахмадуллиных даже ему ответили, и лишь Вафа Мустафич не нашелся. Сегодня мы все очень рады, что ты объявился. Здесь живут много бывших партизан, все они ждут тебя в гости в Чехословакию."


Такие письма пришли и от бывшего командира разведки, а ныне подполковника армии Чехословакии Аурела Грешо и от бывшего партизана Михала Тарагела


"Дорогой друг Вася! - эти слова взяты из письма бывшего партизана Михала Тарагела. - Невозможно описать те чувства, которые я сейчас переживаю. Я с нетерпением жду нашей встречи, те места, где мы сражались с фашистами, сейчас сильно изменились. Из Липтовски-Градока, Штребске-Плесо проложена новая дорога, а в деревне Подбанска расположилась туристическая база. Что хорошо - сейчас Высокие Татры - это национальный парк - и места наших сражений сохранились. Во многих местах поставлены памятники погибшим героям. Когда из Подбанска едешь в долину Тиха, стоит высокий памятник. Там написано "Здесь отряд "Высокие Татры" под предводительством В. Ахмадуллина вел боевые действия". Во время отпусков я всегда приезжаю в эти незабвенные места".


И вот вновь Чехословакия, но теперь уже не партизаном-паратюшистом, а долгожданным дорогим гостем едет Вафа Ахмадуллин на родину друзей.


Однажды на рассвете в августе 1944 года прилетел в эту страну высоких гор. В то время шла беспощадная, кровопролитная война за честь страны, за мирную жизнь людей.


А сейчас внизу мирно лежат густые леса, укутанные зеленью, высокие скалистые горы. Вот и граница Чехословакии. Начались Татры. Засверкали голубыми лентами реки Грон, Ваг, Бела. Какова же жизнь в этих горах? Кто остался в живых? Кто встретит его?


Когда самолет приземлился в аэродроме Праги, в городе уже был вечер. На следующий день поезд умчал его в Братиславу. На перроне своего бывшего командира встретили Ладислав Беньо, Михал Тарагел, Штефан Овчарка и группа бывших бойцов отряда.


- Здравствуй, здравствуй, друг! - подхватили они Вафу. Вечером тридцать партизан снова собрались вместе, собрались, чтобы предаться нескончаемым разговорам и воспоминаниям.


Конечно же, они постарели, седина засеребрилась в волосах. Но все они по-прежнему веселы, гостеприимны и уважительны.


Долгим был этот разговор в этот вечер у бывших партизан. А на следующий день, отдохнув, бывшие партизаны, теперь уже на автобусе, поехали в горы, в леса, где действовал отряд"Высокие Татры", и всюду их встречали с радостью.


Вот и "столица" бывшего партизанского края - деревня Липтовски-Кокава. В 1944 году, во времена словацкого народного восстания и после него, партизаны получали из этой деревни, прильнувшей к подножью горы Кривань, провизию, одежду, боеприпасы. В отряде тоже было много людей из деревни Липтовски-Кокава. Ныне эта деревня - совместное кооперативное хозяйство, живут здесь хорошо.


Здесь уже ждали приезда Вафы Ахмадуллина. Жители деревни встретили их у дороги. Вечером в его честь в доме культуры состоялось большое торжество. На сцену вышли девушки и парни в национальных одеждах, они исполнили отрядную песню. Читали отрывки из книги Ладислава Беньо «Памятные места словацкого национального восстания в Высоких Татрах».


Затем на сцену поднялись гости. Председатель исполнительного комитета народных выборов знакомит всех с Вафой Ахмадуллиным, зовет его на сцену, чтобы вручить удостоверение "Почетного гражданина деревни Липтовски-Кокава". Выписано оно еще в 1945 году.


Глаза простых словаков, тех, кто в тяжелые годы войны делил последний хлеб с партизанами, были направлены на коммуниста Вафу Мустафича Ахмадуллина, на этого башкирского джигита, человека сильной воли, того, за чью голову фашисты обещали немалые деньги, на командира легендарного отряда, о котором не было ничего известно более четверти века.


Вафа неторопливо встает с места и твердыми шагами идет к трибуне.


- Дорогие товарищи! Далекие, но такие близкие к сердцу словацкие друзья!.. - Голос Вафы чуть дрогнул, но вскоре он взял себя в руки и продолжил. - Хоть я и вернулся с гор Словакии на родную землю - в Башкортостан - более четверти века назад, я никогда не забывал эти горы, эти голубые долины, а особенно вас, чистосердечный словацкий народ, так помогавший нашему партизанскому отряду. Я жил надеждой когда-нибудь встретится с вами...


После этого Вафа Мустафич рассказал о последних днях отряда, о своей жизни.


Такие же волнительные встречи прошли в деревнях Ваврищево, Валасек, Подберезово и многих других, в городах Банска-Бистрица и Липтовски-Микулаш. За двадцать дней Вафа и его друзья побывали в местах дислокации партизанского отряда, были на горе, названой в честь "Высоких Татр", осмотрели памятники, обелиски, мемориальные доски, поставленные погибшим на войне партизанам. Все они бережно хранятся, на них постоянно цветы...


И вот настал день проводов. Словацкие друзья долго не отпускают Вафу, зовут снова приехать в Чехословакию.


- До встречи на Чехословацкой земле!


1 Судруг велитель - товарищ командир( перевод со словацкого)

Technorati : Ризван Хажиев